Десять жизней Мариам

– Сэр. – Я была не очень-то рада хозяину, но он хотя бы постучал. Дарфи, например, не имел такой привычки, просто распахивал дверь и входил, словно и я, и мое жилище принадлежали ему.

– Прости, что я пришел так поздно, Мариам, но… погрить нада. – Шотландец бросил взгляд на колыбель и понизил голос. – Малец спит?

Я слишком устала, чтобы выговаривать даже пару слов, поэтому просто кивнула.

– Нынче утром ты сглупила, – начал Маккалох низким напряженным голосом, вдруг оказавшись в другом конце комнаты. Как он там оказался? При немалых габаритах шотландец двигался бесшумно, словно кошка. – Я же велел тыбе прислать из дома Брауна весточку, чтобы Джемми или Геракл тыбя забрали, или попросить, чтоб пацан Брауна тыбя прыводил до северной окраины фермы. Я ж велел тыбе не ходить в темноте. Охотники за беглыми бродят по округе, топчутся по моим землям. И этот кайнтукиец, – голос Маккалоха источал презрение, – душегуб безбожный. Он без колебаний тыбя захапыет и увязет. – Глаза шотландца блестели в тусклом свете лампы. – Хоть с пропуском, хоть без.

Я снова кивнула. Он был прав, я понимала, но погрузилась в свои мысли. Его голос звучал так, словно кто-то бубнил и звал издалека. Маккалох схватил меня за плечи и встряхнул.

– Женщина, ты слышишь? Понимаешь?

– Да! – крикнула я в ответ, а затем посмотрела на Александра, мирно спящего под этим ураганом слов. И повторила громким шепотом: – Да.

– Сколько их было сегодня утром? – спросил шотландец.

У меня аж кровь застыла в жилах. Он чуть ослабил хватку и приблизил свое лицо к моему.

– Сколько?

Откуда он узнал? И тут же мелькнула ясная мысль. А как он… мог не знать?.. Все детали встали на места. Рабочие, которые приходят и уходят. Никогда никаких разговоров, что кого-то продают или выставляют на аукцион. Довольная Долли. Геракл, отсутствующий по нескольку дней. И Индейская пещера. Сотрудничество… такое организованное. Такое тайное.

– Один.

Он кивнул.

– Тыбе надо остановиться.

Я покачала головой.

– Подумай хорошенько, женщина, – прорычал Маккалох. – Этот гад из Кайнтукки думыет, будто священную миссию выпылняет. Считает сыбя умным и чует запах золота. Я не смогу защитить, если тыбя спымают в пещере или в лесу. А что будет тыгда с твоим мальчиком, подумыла?

Я снова покачала головой, на этот раз давясь слезами. Нет, не подумала.

– Ничего. Он не м-мой… мальчик. Принадлежит мистеру Расселу. – И я вытерла слезы рукой.

– Уже мне. Я его выкупил полгода назад.

Я нарушила правило не смотреть в глаза белым мужчинам. Впрочем, Маккалох как раз оглянулся.

– Вы? В-вы-купили его?

– Да.

– Значит, он ваш.

– Нет. – Маккалок помолчал мгновение. – Он твой. Ты привела его в этот мир и позаботилась о последнем вздохе его матери, хоть вы и враждовали. Ты кормила ребенка грудью, и ты… единственная мать, которую он знает. Но ты упрямица, Мариам Грейс, к тому ж беспечная. Да еще с тыкой яростной волей. Я знаю… – Он смолк. – Я прошу тыбя об одном. И хорошо подумый, прежде чем ответить.

Мальчик забеспокоился, и мы оба, испугавшись, замерли над ним. А он, как всегда, скинув одеяло, лежал на спинке, его круглый животик мягко двигался вверх и вниз, а ротик был открыт. Малыш похрапывал. Не удержавшись, я хихикнула и похлопала его по животику, чтобы успокоить. Он вдохнул, причмокнул губами, его крошечные веки затрепетали. Александр даже не почувствовал, что я тут.

– Замечательный парень, – прошептал Маккалох. Он стоял так близко, что я чувствовала его дыхание на своей шее.

Он должен был расти со своими красивыми молодыми сильными родителями… с Нини, прекрасной лицом и телом… но она ушла. С Недом, чье тело и любовь я делила с ней. Его широкую грудь и спину, сильные выразительные руки с длинными пальцами, глубокий голос… он тоже ушел. Мой маленький Эдуард, мой малыш тоже мог бы стать прелестным, если б оказался сильнее, если б его не пожрала болезнь.

– Я знаю, ты хочешь бежать. Невозможно помогать всем этим страждущим, не желая при этом вкусить свободы самой. Ты сильная и мудрая. У тебя есть ремесло, которое поможет тебе устроиться в дальнейшем. Если я дам вольную тыбе и Александру, ты уедешь с ним на север… известными дорогами… воспитаешь его, выучишь? Твой проезд я оплачу. И ни гончие, ни охотники тыбя не выследят.

Он вздохнул, поник плечами. Вид у него был усталый.

Маккалох прижал тыльную сторону ладони к щеке Александра.

– Я стар. И хочу снова увидеть Кардонесс. Я не рабовладелец, да и не был никогда им. Так, имелся в Шотландии кое-кто в подчинении для всяких работ… в результате самого чуть в крюк не согнули. И людей моих всего лишили. Значится, так… Я отправлю тыбя с мальчиком, а Долли, Герк, Джемми и остальные уйдут позже, когда захотят. А потом всё здесь продам и уплыву. Домой. – Он усмехнулся, словно вспоминая другие места и времена… совсем как я перед его приходом. – И буду доживать в избушке с соломенной крышей рядом с полыми холмами[69] где-нибудь возле озера в обществе нескольких овец, лошадей, трубки и бутылки виски.

Рыдание застряло у меня в горле.

Маккалох нахмурился, а затем заговорил себе под нос словами своей далекой родины.