Desiderata. Кто, если не ты (СИ)

Он бросил на стол листы с досье, и они рассыпались под настольной лампой. Десятки мальчишеских лиц на фотокарточках неулыбчиво уставились на Императора.

-Он должен быть недурного рода, чтобы низменное происхождение не подтолкнуло его к недостойным поступкам, и обладать хорошими отзывами от учителей относительно успеваемости. И, конечно, спокойным характером. Гм.

Император внезапно нахмурил седые брови, зацепившись за что-то взглядом. Вытащил из стопки одно досье и пригляделся к снимку.

-Знакомое лицо, - заметил он. – А-а, ну конечно. Сынок нашего Серого Мыша. Помню, помню – хороший был осведомитель, жаль кончил скверно. А сынок-то, поди, весь в папашу: вон до чего рожа кислая. Он ведь сирота?

-Да, Ваше Величество, - подтверждающе кивнул ему второй участник беседы.

И это-то обстоятельство в итоге и стало решающим – Император подумал, что отсутствие родни - это очень весомый аргумент. Стало быть, никто не попытается через неокрепшую детскую еще душу лезть в сферы, ему не предназначенные.

Всего этого Бальзак не знал. Когда спустя несколько дней после уроков учитель велел ему остаться, он беспрекословно послушался, понятия еще не имея, во что это выльется.

-В лицей приехал господин инспектор, - важно сообщил ему учитель, когда они остались вдвоем. – Ступай в кабинет директора, ты выбран как хорошо успевающий юноша, кому не страшно доверить важный разговор.

Бальзак и это молча проглотил. Ему было безразлично, что инспектор, что какой-то другой гость, сколь угодно важный. Он отправился, куда было сказано, постучал, вошел и поздоровался, едва ли глядя на посетителя. А когда поглядел – отметил, до чего же тот похож на плешивого грифа. Однако соображение это оставил при себе, не улыбнувшись, и никак не показав своих чувств. Это было совсем просто: не показывать ничего ни лицом, ни голосом. Просто и безопасно. Странно, что все люди этого не делали.

Инспектор стал задавать ему всяческие вопросы – и совсем простые, и каверзные, расспросил, любит ли Бальзак учиться, дорожит ли отношениями с товарищами. Бальзак терпеливо пояснил, что учение полагает интереснейшим делом на свете, а что касается товарищей, то они люди слишком разные, чтобы находить с ними нечто общее. Инспектор, кажется, ответами удовлетворился, велел погулять немножко в коридоре, а сам ушел шушукаться с директором. Бальзак только плечами пожал – выражение «погулять в коридоре» его ставило в тупик. Где там можно гулять, три десятка шагов по прямой вдоль ряда окон в одну сторону, а затем – в другую? Попросил бы уж подождать, пока они с директором не обсудят вещи, для его ушей не предназначенные – это бы он понял…

Впрочем, инспектор быстро освободился – вышел в коридор сам и велел идти за ним. Спустился во двор, где ждал его прекрасный экипаж, запряженный резвой четверкой красавцев-буланых. Лакей тут же соскочил с запяток и торопливо распахнул перед ним дверцу.

-Забирайся, - велел инспектор, и, когда его юный спутник послушался, последовал за ним. Захлопнул дверцу, но кучеру ничего не крикнул – тот сам щелкнул хлыстом, и экипаж стронулся с места.

Бальзак поглядел в окно. Куда его везут? Для какой цели? Бог его знает. Ну да и не столь уж важно: что бы это ни было, оно вряд ли окажется хуже ежедневной серой рутины.

Однако когда они въехали через ажурные кованые ворота дворцового сада и остановились перед одним из подъездов, он уже не знал, что и думать. Инспектор провел его вверх по лестнице, много петляя и поворачивая по дороге – удивительно, как он не запутался в этих хитросплетениях! – и Бальзак след в след поспевал за ним, опасаясь отстать. Наконец, они очутились в просторном светлом кабинете – за окном уже давно стемнело, но тут горело сразу две люстры, и тени были коротки, как в полдень.

Сидящего за столом человека Бальзак узнал моментально – его портрет висел в центральном зале лицея, да еще в библиотеке: поневоле да запомнишь. Конечно, еще он имелся на монетах, но своих денег у Бальзака никогда не было, и об этом аспекте он как-то совершенно не подумал.

Разговор сложился коротким и деловитым: Его Величество сжато припомнил, что отец его юного гостя сделал немало ценных для короны одолжений, и теперь пришла очередь его достойного потомка продолжить эту замечательную традицию. Бальзак слушал и кивал в нужных местах, отвечая на частый вопрос о том, достаточно ли он понял сказанное. Ничего сложного в словах Императора он не усматривал. Как и ничего доброго. Всюду хвостом ходить за шебутным принцем – невелика радость. Впрочем, его никто не спрашивал.

Его отвели в какую-то комнату, сообщив, что теперь он станет жить здесь. Вещи его Император велел забрать уже утром – да впрочем, и было-то тех вещей - смена платья да несколько тетрадок из плохой дешевой серой бумаги.