Desiderata. Кто, если не ты (СИ)

-Ну ладно, - дернул уголком рта его собеседник. – Пускай остаются… Только на что их применить?..

-К вам станут часто ездить гости – послы, например – вы можете обязать ваших придворных дам скрашивать их досуг приятной беседой, лаун-теннисом, прогулками – разумеется, в рамках приличий. Не сможете же вы принимать их всех одновременно, кому-то всегда придется ждать. А ждать в обществе дам, оказывающих внимание, всегда куда приятнее, нежели в одиночестве.

-Послы здесь не будут крутиться круглый год. Все прочее время что с этими барышнями делать?

-Пусть вышивают – вполне достойное занятие, которое они наверняка и без того практикуют. Знамена, вензеля, гобелены – все, что угодно.

-Хм…

-Заодно, - гнул свою линию Бальзак, - не поползут о вас лишние слухи. Знаете ли, когда молодой неженатый Император удаляет со двора всех дам и приближает к себе одного своего фаворита, это…

-Я понял тебя. Хорошо. Совет добрый, так и поступлю. Тогда гофмейстерине объявлю это решение, когда явится. Пусть передаст своим курицам.

До вечера они разбирали дело за делом – их немало собралось, куда больше, чем на первый взгляд казалось – и когда заглянувший в кабинет курьер робко напомнил, что господа министры собрались и уж полчаса как ждут, Наполеон хлопнул себя по лбу и засобирался. Поторопил и Бальзака, удалившегося пару часов назад в архив за старыми сводами законов.

-Пойдешь со мной, - велел он.

-В качестве кого, если позволите спросить?

-В качестве моего Советника, конечно же!

-Такой должности при дворе нет.

-Нет – так будет! Не хватало мне еще объяснять им, почему я кого-то куда-то назначил. Бумаги завтра тебе подпишу, сейчас времени нет. Идем!

И зашагал первым, не слушая никаких возражений.

**************************

Новость о назначении Бальзака министры приняли, поджав губы. Впрочем, деваться им было некуда – с почти что уже Императором никто не спорит. Однако стремясь показать, насколько ущербен его выбор, и что протеже его совсем для своей должности не подходит, они постарались задать спутнику Наполеона как можно больше каверзных вопросов. Тот же, ощутив себя в своей стихии, увлеченно принял игру, обстоятельно и дотошно обсуждая каждый со всех сторон. Дошло до того, что уже сильно затемно подремывающий Наполеон встрепенулся от какого-то шороха за окном и настоятельно порекомендовал всем присутствующим закругляться до завтра. Бальзак не стал протестовать, но сообщил, что все записал согласно протоколу и завтра непременно продолжит с того же места на каком остановился. Не ожидавшие от него такой прыти министры понемногу разошлись – по большей части, снедаемые мыслями о том, что как Советник – Высочайший Советник, согласно бумагам - Бальзак вполне может оправдать возложенные на него надежды. Никто из них не ожидал, что тот поведет себя так, однако теперь уже знают. А пути господни неисповедимы - тот, кто сегодня был прав, завтра ошибется. Они ждали достаточно долго, подождут и еще немного.

-Нужно ноты написать, - зевнул Наполеон в кулак, когда за последним из министров затворилась дверь. – Обращения. До завтрего должны быть готовы.

-Вы вторую ночь уж не спите.

-Ну, я тут покемарил чуток, пока вы языками трепали. За меня не волнуйся, я привычный. Иди, отдохни. Давай-давай! – поторопил он, видя, что его новоиспеченный Советник готов возразить. -Это приказ. Шагом марш в койку и на боковую! Не то завтра будешь вареный, и что мне тогда делать?

Аргумент был убедительный. Пришлось подчиниться.

========== Часть 8 ==========

Похороны прошли пасмурным ноябрьским днем – долгие и торжественные, они собрали большую часть родовитой знати и множество значительных лиц города. Хватало и гвардейцев – Наполеон слыхал о бомбистах и рисковать не желал.

Поначалу прошла торжественная служба в кафедральном соборе – старинная махина этого здания уже не одно поколение внушала горожанам трепет – затем неторопливый кортеж двинулся в сторону некрополиса, и там запечатал богатый гроб в усыпальнице. Присутствующие обнажили головы, гвардейцы вскинули сабли в прощальном салюте. Наполеон, стоя в первом ряду, вместе со своей кровной родней, не глядел ни на кого – ветер трепал его непослушные рыжие волосы, казавшиеся неуместным ярким пятном на фоне черно-серой осенней обыденности кладбища, и по его лицу невозможно было понять что-либо. Его Советник, впрочем, глядел не столько на него, сколько на его окружение. Скользил взглядом по лицам, следил за жестами. Исподволь кусал губы.

Вечером, когда они остались одни в уже наново обустроенном кабинете, произнес:

-Мой Император, прошу вас, выслушайте меня.

-Конечно, - тут же оторвался от работы тот. – Что у тебя случилось?

-Не у меня, а у вас. И не случилось, а только еще случится.

-Вот как?

Наполеон отложил в сторону перо и сцепил руки под подбородком. На собеседника он глядел с хитринкой.

-Очень желаю послушать, - добавил он.

-Прошу, будьте серьезнее. В ближайшие тридцать часов вас попробуют убить.

-Кто?