Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти

Сохраняли ли колонизаторы традиционный сельский строй в искажённой форме, как это сделали испанцы в Перу и Мексике, оставляли ли его практически нетронутым, как это сделали голландцы в Индонезии, превращали ли общинные земельные владения в частную собственность, как это сделали англичане в Индии, но административная элита удерживала деревни в политически бесправном положении. Избавлялись ли колонизаторы от местных купцов (Мексика и Ява), препятствовали ли росту их деятельности (Перу), относились ли к ним терпимо (Индия), но новые господа мало что сделали для того, чтобы изменить доставшееся им моноцентричное общество.

Связанные с негидравлическими абсолютистскими или аристократическими режимами, колониальные правительства являли собой любопытную смесь западного (Occidental) абсолютизма и абсолютизма Востока. Они были именно этим, несмотря на то - или, возможно, из-за того, - что продолжали использовать местных сановников (князей, касиков, кураков), которые с некоторыми изменениями сохраняли давние агроуправленческие модели политического, социального и религиозного контроля.

Положение дел было приблизительно таким вплоть до промышленной революции, которая стимулировала распространение представительных правительств в Европе, а также повлияла на колониальные режимы там, где такие режимы сохранялись. Важно отметить, что Индия оставалась колонией до 1947 года, в то время как американские владения Испании получили свою независимость вскоре после наполеоновской эпохи.

В постколониальных Мексике и Перу быстро были учреждены парламентские республики. Но нововведения пошли на пользу в первую очередь бюрократии, а в ещё большей степени армиям, которые в этих странах, как и в других бывших испанских колониях, обладали необычайной политической и экономической властью.

В Индонезии и Индии администрация была в руках гражданских лиц, что отражает изменение социальных и политических условий в Голландии и Англии. В обеих странах возрос контроль населения над правительством, и, несмотря на особенности колониального правления, это обстоятельство также повлияло на отношение колониальных чиновников к местному населению. Правда, голландцы позволили индонезийцам занимать постоянные гражданские должности только в XX веке, и даже тогда они неохотно наделяли их властью. Тем не менее накануне Второй мировой войны индонезийцы занимали 60,6 процента всех низших государственных должностей, 38 процентов всех государственных должностей среднего ранга и 6,4 процента всех высших государственных должностей.

В Индии подобная тенденция возникла гораздо раньше и привела к значительно более серьёзным результатам. Через год после прохождения билля о реформе, который сильно укрепил английский средний класс, гражданские должности в Индии стали доступны для всех индусов, независимо от касты, вероисповедания или национальности. Закон 1833 года был не более, чем декларацией общего принципа, но последующие события воплотили этот принцип в реальности. Англичане сохраняли свой контроль над центральным правительством, но усиливали индийское влияние на местные и провинциальные органы управления, пока в 1935 году провинции не получили полное самоуправление.

Большое количество индусов и индонезийцев постоянно отправлялось в Европу для обучения. Поэтому демократические процедуры были хорошо известны в Индии и Индонезии до того, как обе страны получили независимость. Действительно, первые акты новых правительств показали, что они хотят содействовать парламентскому правлению, политическим партиям и свободным ассоциациям рабочих, предпринимателей, крестьян и интеллигентов.

Каково эволюционное значение всего этого? В какой степени несовершенные формы демократии Мексики и Перу и технически развитые формы демократии Индии и Индонезии выявляют подъём новых сил, нацеленных на замену старых моноцентричных обществ подлинно полицентричной системой человеческих отношений?

В Мексике и Перу испанское колониальное господство не способствовало росту частного предпринимательства или подъёму современного среднего класса, за исключением короткого периода. В независимых республиках по-прежнему правил верхний эшелон власти. В Мексике возможности обладать властью и богатством, присущие бюрократической или военной карьере, приводили к дальнейшему замедлению распространения независимого частного предпринимательства, хотя и не блокировали его. В Перу индейцы имели гораздо меньше возможностей заниматься деятельностью, свойственной среднему классу, чем в Мексике. Тем не менее гидравлическое и управленческое прошлое мешало появлению крупных частных предприятий в сельском хозяйстве и промышленности. В Перу высший класс предпринимателей был (и остаётся) сильно взаимосвязан с иностранным капиталом. И хотя некоторые из его представителей получали выгоду от тесной связи с правительством, социальная группа в целом не может рассматриваться как вариант андского бюрократического капитализмаl.