Десталинизация. От У. Черчилля до Д. Медведева

Эта проверка «на деле» показала неглубокую «пропитку» Хрущева идеей десталинизации, даже выявила его солидарность со Сталиным в некоторых вопросах, поэтому закрались даже обоснованные сомнения — не является ли десталинизация Хрущева мнимой, всего лишь обманным политическим маневром. Евреи зашли к Хрущеву с третьей стороны, с болезненной — с кадровой. Ведь, несмотря на реабилитацию евреев, он их особо кадровыми выдвижениями не жаловал, тоже предпочитал с ними мирное сосуществование, но без них в советской правящей элите. Солженицын вспоминал: «Это была "смена вахт" на советских верхах, с еврейской на русскую», «помню, в хрущёвское время в разговорах в еврейской среде звучали не только насмешки, но и сильная обида на выходцев из деревни, "мужиков", проникших в верхи».

В общем, Хрущев, в отличие от Б. Ельцина и В. Путина, не прислушался к совету современного страстного юдофила Г. Костырченко: «Ведь на переломных этапах истории, чтобы преодолеть социальную инертность и дать импульс новому развитию, на Руси всегда востребовался фактор иноплеменного "ускорителя". Так было при Рюрике, так было при Иване Третьем (о смуте жидовствующих, что ли — Р.К.), так было при Петре Великом, так произошло и при воцарении большевиков, когда в этой роли выступили евреи».

Эту кадровую безеврейскую политику Н. Хрущева евреи оценили как антисемитскую, добавили к ней несколько бытовых антисемитских случаев в СССР и свою позицию представили Хрущеву опять же через своих в других братских коммунистических партиях, дав понять через это Хрущеву ещё и угрозу раскола в мировом коммунистическом движении. На это Хрущев по поводу некоторых случаев антисемитизма ответил, что евреи сами провоцируют — поскольку «евреи захватили все командные посты в республиках, где в достаточном количестве имеются свои национальные кадры», — отметили Б. Зингер и Л. Беленькая, поэтому, по логике Хрущева, — пусть хотя бы в Москве их не будет у власти.

Вскоре евреи выглянули ещё с одной стороны, как влиятельная сила не только в коммунистических партиях различных стран, но как внушительная влиятельная финансовая и политическая сила в США. Когда Хрущев выдвинул США миролюбивые инициативы по разрядке в холодной войне, то США поставили неожиданное условие — начало переговоров увязали с решением «еврейского вопроса» в СССР. Хрущев не ответил, и это выглядело как его нежелание решать положительно «еврейский вопрос».

Вскоре новоиспеченного антисталинского демократа и либерала Хрущева проверили с ещё одной стороны — в октябре 1956 года преподаватели и студенты МГУ затеяли бучу — провели забастовку под лозунгом предоставления независимости высшей школе и соблюдения демократических свобод, оговоренных в Конституции. Это была уже классическая раскачка «прав» и раскачка «лодки» — ситуации в стране, это мы уже наблюдали в России перед 1905 годом. Хрущев эти «ростки демократии» не поддержал.

В общем — слова Хрущева о десталинизации явно расходились с его делами. А в конце 1956 года несдержанный эмоциональный Никита Хрущев совсем «прокололся» — в обращении к американскому народу 16 ноября 1956 году заявил в конце своей речи: «Нравится вам это или нет, история на нашей стороне. Мы вас закопаем». Даже Сталин себе такого не позволял, он в публичных высказываниях по международным отношениям был тактичным.

В общем, Западу, в том числе и евреям, было понятно, что Хрущев —это если не убежденный сталинист, то — по преимуществу сталинист, а его инициатива десталинизации — это всего лишь мнимый, неудачный обманный «маневр» «для внутреннего употребления» этого полухитрого мужичишки. Понимание этого внутри СССР вызывало только большее раздражение Хрущевым, ибо получилось, как в известном анекдоте: «в результате понюхай — чем твои маневры "пахнут"».

И Запад пришел к выводу — никакой десталинизации в СССР нет; и против Хрущева, СССР надо бороться старыми проверенными большевистскими методами информационной войны.

«Противоречивая, половинчатая политика Н. Хрущева в вопросе десталинизации, а порой и открытое блокирование с реакцией (ввод танков в Будапешт, славословия в адрес И. Сталина и др.) способствовали радикализации оппозиции. В конце 1956 года — начале 1957 года в стране стали появляться подпольные организации, которые, в отличие от уже существовавших, перешли к целенаправленной политической борьбе», — отметили еврейские исследователи Б. Зингер и Л. Беленькая, и скромно добавили: «В их деятельности и выработке политической платформы заметную роль играли евреи».