Деструктив

Пока я разговаривал, мы прошли большую часть пути и решили дойти уже оставшуюся часть так же пешком, несмотря на то, что мы продрогли. Но я холода не чувствовал, Рашид меня разгорячил. Не понимаю, почему люди его возраста часто в такой грубой форме решают проблему, почему они считают, что это правильно и откуда такая уверенность в том, что ему ничего не будет за это? Всё дело в воспитании, с детства не привили уважение к другим. И, что самое интересное, сейчас он будет строить из себя жертву. Потом Крёстная привезёт ему эти дурацкие тарелки, и он будет убеждён в том, что был прав, и только таким путём он смог их вернуть. Пока не наорёшь, не понимают! Но ведь всё можно решить полюбовно, тем более, что вышло такое смешное недоразумение и попроси он меня сразу, нормально привезти ему тарелки, я бы привёз, ещё бы выпили с ним, посидели весело и остались приятелями, но нет, он вытрепал нервы, в первую очередь себе и т. Вале.

Крёстная завезла ему тарелки и деньги. Он лежал в комнате, прихватило сердце, так сказала т. Валя, даже не вышел, трус. Крёстная оставила всё и уехала. Зачем она их вообще увозила, тоже неясно, в жизни много непонятных ситуаций случается. Люди зачастую действуют импульсивно, необдуманно, а ещё и надумывают себе много чего. Весь мир как большая психбольница, а за стены казённого дома попадают те, кто это понял, кто раскусил всю эту блажь. В общем-то, всё разрешилось хорошо, а могло быть ещё лучше, но Рашид сделал свой выбор, его мир полон негатива и жалости к себе. Мы с Прохором немного пообсуждали произошедшее с Рашидом и легли спать. Мне наконец-то спалось хорошо, я выспался.

Проснулся утром рано, дочитал «Голливуд», выпил кофе и отправился вместе с Юлей и Прохором на автовокзал за билетами в Ташкент. Поехали, конечно же, на такси, снег подтаял и город превратился в грязное болото. Мы проехали через центр, с голыми, чёрными деревьями и тусклыми вывесками. Вышли на стоянке вокзала, прошли, обходя и перешагивая лужи, до зала ожидания, там же находились и кассы. Заняли очередь. Когда последний человек перед нами отошёл от окошка, я спросил у кассирши на какую дату есть билеты в Ташкент. Она ответила, что билетов в Ташкент вообще нет и захлопнула дверцу. Я отошёл, прочитал надписи над кабинками касс, над одной было написано «СТАРШИЙ КАССИР» – «Нам туда» – я ткнул пальцем в сторону надписи, и мы заняли очередь к старшему кассиру. Перед нами стояли молодые ребята и они очень бурно на нас реагировали, смотрели искоса, похихикивали, висли друг на друге и вслух обсуждали, они думали, что мы европейцы и не понимаем их. Они купили билеты, но никуда не ушли, отошли немного в сторону и продолжили пялиться. Когда я заглянул в окошко, спросил, есть ли билеты до Ташкента, то один из них от удивления спросил: – «Местные, что ли?» – я не ответил, а они ушли, потеряв к нам интерес. Кассирша продала нам билеты на третье января. Мы вышли из зала ожидания на серую, холодную улицу, я прикурил сигарету и пропел песню Виктора Цоя: – «Но, если есть в кармане пачка сигарет и билет на самолёт с серебристым крылом…». Это особенное чувство, когда у тебя в кармане лежит билет, и ты его как бы ощущаешь самим карманом, да и сам карман, в котором лежит билет, будто часть тебя. А особенно чувствуется сила этого клочка бумажки, когда ты осознаёшь, что билет в один конец и он даёт тебе возможность перенестись в другую страну, где у тебя будет другая жизнь. А вдруг там будет как-то по-другому, тебе понравится, и ты останешься жить той, другой жизнью, а потом она там же и оборвётся. Конечно, я понимал, что Узбекистан, это далеко не та страна, даже, далеко от тех стран, в которых я мог бы остаться жить, но всё же магия билета действовала на меня, и это будоражило воображение о других странах.

Вечером планировали новый год. Сидели за столом на кухне с Прохором и Юлей. Сошлись мы в одном, нам хотелось встретить две тысячи двадцатый в весёлой компании с бухлом и травой. Прохор предложил поехать к Джоникам, сказал, что они нас приглашали к себе. Помимо нас к ним собирался Тёма с девушкой, какой-то старый ЦРУшник, правда он по-русски не говорит, но это не мешает ему тусить. А, и ещё два голубых парня, «они очень забавные, если не принимать их всерьёз» – так сказал Прохор. Ну, что ж, компания собиралась интересная, можно было бы и с ними встретить двадцатый, такая круглая дата, год обязан просто быть запоминающимся и необычным.