Детектив и политика 1990 №6

Любовно притянув Земана к себе, он крепко обнял его за плечи. С одной стороны, это расположение заместителя председателя правительства приковывало к нему внимание общества, собравшегося в салоне замка, но с другой — чувствовал, что сердечность Бартика неискренняя. Алкогольные пары плюс желание порисоваться, а вовсе никакая не дружба. Несколько раз Земан пытался высвободиться из объятий зампреда, отодвинуться от огромной его туши, потной, провонявшей табачным дымом. Но Бартик не отпускал, держал крепко и после каждой такой попытки все теснее притягивал Земана к себе.

— Разве можете вы знать, как тяжело нам было тогда, в Феврале? Вам-то в Праге легко было, в толпе, у вас были заводы, милиция. А мы в пограничье — двое испуганных мальчишек-полицейских, вооруженных старыми советскими автоматами. Сами должны были решать, что политически верно, а что нет, и выстоять против вооруженной до зубов шайки национал-социалистов. У тех и двустволки были — знаете, прекрасные эти изделия оружейных заводов Чадека. Из такой винтовки стреляет мой парень. Мы должны были защитить для Готвальда границу — и защитили. Помнишь, Гонза, как мы вдвоем захватили маленький сельский аэродром и в последнюю минуту отогнали стрельбой американский истребитель, присланный за нашими свергнутыми политиками?

Конечно, все было совсем не так, но у Земана не было сил остановить этот фонтан хвастливой болтовни. Мы — как ветераны Сольферино, думал он с горькой иронией, которым осталась лишь ностальгия по прошлому да хвастовство: "А вот в наше время…"

Деятель культуры Кая вздохнул:

— Да. Февраль. И куда все подевалось, что произошло?

Партия тогда была как партия, а сегодня что? Куда мы забрели? Мы уже в заднице…

Бартик оборвал его:

— Ну-ну, Карел! Не настолько же.

Актер Буреш пророчески добавил:

— Партия считает, что она до смерти устала и разочаровалась, потому она такая безразличная и бесцеремонная. Не туда зашла, куда хотела. А теперь сидит и думает, что она еще на что-то способна.

— Что-что? — моментально протрезвев, строго переспросил Бартик.

— Это опять цитата — может, перевод вольный, но это Кафка! — Буреш дерзко рассмеялся, протягивая ему тоненькую книжечку. — Извольте убедиться, товарищ зампред.

— Этот мужик был ясновидящим. — Бартик засмеялся, облегченно вздохнув. — В самом деле, как-то не верится, что все это написано в двадцатые годы.

Бартик выпустил наконец Земана из объятий, наобум открыл протянутый Бурешем томик и вдруг принялся хохотать.

— Нет, это просто поразительно! Слушайте. "Секретари позволяют обсуждать только те темы, которых можно не опасаться. Перед обсуждением изучают их досконально и, если полученные результаты вызывают хотя бы малейшее опасение, от темы отказываются даже в самую последнюю минуту. Свою значимость они подчеркивают тем, что зачастую десятки раз вызывают к себе, прежде чем соизволят выслушать. С большим удовольствием посылают вместо себя зама, который просто не уполномочен решать тот или иной вопрос. Короче говоря, господа секретари умеют держать людей на расстоянии. Они в одинаковой степени и толстокожи, и легкоранимы…"

Он настолько увлекся Кафкой, что не сразу заметил, что не все гости разделяют его восторг, не все вежливо похихикивают.

— Или это: "Мы, секретари, не ревнуем друг друга к работе. Каждый, не обращая внимания на мелочи, несет свое бремя. Но в отношениях с другими мы не потерпим вмешательства в наше, и только наше… Тайна заложена в инструкциях о наших полномочиях. Дело в том, что в огромной действующей организации просто не может быть такого положения, когда за какую-то определенную проблему отвечает только один секретарь. Обычно один бывает главным уполномоченным, а у других тоже есть полномочия, но поменьше… К другой стороне секретари бывают безжалостны, собственно, как и между собой. Эта безжалостность и есть честное исполнение своих обязанностей и одновременно высшая степень деликатности, какую только и могут пожелать другие стороны…" Нет, это просто фантастика! — хохотал Бартик. — Этот писака, наверное, работал в ЦК, так точно он все описывает. "Может показаться, что многое там устроено специально для отпугивания, и когда приходит новый человек, все препятствия кажутся ему непреодолимыми…"

— Есть что-нибудь выпить? — спросил вдруг деятель культуры Кая. — А то все тебя, Лойза, слушают и никто не наливает.

— Тебе неинтересно? — спросил заместитель председателя правительства.

— Нам это Буреш читал, — ответил Кая. — Во второй раз уже не так смешно.

Бартик отложил книжку, разочарованный и даже огорченный.

— Где сын? — спросил он недовольно.

— Ждет, когда вы его позовете, товарищ зампред, — услужливо склонился управляющий.

— С ним кто-нибудь еще?

— Как всегда, товарищ зампред.

— Отлично, — воодушевился Кая. — Пусть девушки идут сюда. А то мы уже заскучали.

Управляющий подождал кивка Бартика и только тогда открыл боковую дверь.

— Дамы, входите!