Детектив и политика 1990 №6

Дергулин (хмыкнув). У нас был Милюков, кадрами заведовал. Очень умный, между прочим, был начальник. Умер, правда.

Свирский. Милюков — это хорошо, а свой раздел к годовому отчету вы написали? Написали или нет?

Дергулин. Так точно, Виктор Сергеевич.

Свирский. Вы мне по существу и поэластичнее… а что там позавчера о нас в газете "Труд" было?

Рогаченко. Что… что… Что там может быть? Раздолбал корреспондент местное правительство, сделал бифштекс! Сказал, что мыслит оно старыми догмами НАТО…

Свирский. Кошмар какой-то! И это называется перестройка! Наша пресса просто словно с цепи сорвалась. Мы тут годами фундамент дружбы можно сказать закладываем, здание возводим, а они… одним махом… тьфу! (Машет горько рукой,)

Дергулин. Это все тот рыжий из "Труда", помните, приезжал? Все мудрил… придумывал, как лягнуть! А ему-то что? Плевал он на фундамент, сидит сейчас, небось, в домжуре… гонорар прокучивает, собака!

Строгим. Что, вы на него напустились? Их журналисты нас грязью марать не боятся, а мы чуть что и сразу хвост поджимаем!

Свирский. Бандит пера, а я его еще кофе вот здесь поил… сукиного сына!

Петушков (невинно). Он еще карате владеет. Мы с ним как-то вечером здесь по улице идем, а он говорит: "Хочешь, я вон ту толстую бабу одним ударом уложу? Отберем деньги и купим три ящика пива!"

Свирский (срываясь). Вот что, Александр Николаевич, если будете так себя вести, все в характеристике отразим! Пользуетесь моей добротой… да посол бы вас за эти замечания… Так вот: никакого приема, нечего вам на этом приеме делать! И вообще — вы стажер! Понимаете, стажер? Черт знает что ляпаете! А вы, Петр Васильевич, тоже эдакое нейтральное лицо не делайте, он у вас в подчинении, с вас тоже спрос! Нет, товарищи, так невозможно работать, это просто черт знает что… это… (задыхается от гнева).

Входит РЫЖИКОВ.

Рыжиков. Виктор Сергеевич, лангусты под каким соусом подавать?

Свирский…И на приеме, чтобы всем разъяснять наше последнее заявление по разоружению… и не в общем, а в деталях… что вам?

Рыжиков. Под каким соусом лангусты подавать?

Свирский. Как при после подавали — так и подавайте!

Рыжиков (невозмутимо и размеренно). Иван Григорьевич разные давал указания. Иногда приказывал просто смешать горчицу с майонезом, как его научил король, иногда посложнее соусы: "бешемель", "сольферино"…

Свирский. Разве вы не видите, что у нас совещание?

Строгин. И вообще зачем лангусты? Разве нельзя дешевле?

Петушков. Щи, например. (Зажимает себе рот.)

Рыжиков (ошеломленно). Какие щи? Вот посол вернется, он покажет вам щи! Извиняюсь, если помешал! (Обиженно уходит.)

Рогаченко. Александр Николаевич, вы из вчерашнего не сделали выводы?

Свирский. Совсем забыл, как же это так, что же это такое?! Как же это так, Саша?!

Строгин. Да хорошо все было. Все хохотали. Хорошо он выступил, с чувством юмора.

Свирский. Только юмора нам и не хватает! А если в газеты попало бы, представляете?! И в Москве потом… вот будет юмор! Он же официальное лицо…

Строгин. Да все ему аплодировали!

Свирский. Потому и аплодировали! Что вы защищаете?! (Петушкову.) Или вы уже Бернард Шоу? Хазанов? Так пляшите, откройте свой "Сатирикон" или что!

Петушков. В следующий раз буду кричать: "Провокация!"

Свирский. Думать надо, всем надо думать. Если ты на линии огня, на передовой, то думай… думай! Да в прежние времена вас за это… Надо поэластичней! И с новым мышлением!

Дергулин. Вот так, Сольферино, поэластичней!

Петушков. Пустите меня на прием, Виктор Сергеевич! Я больше не буду. Серьезно!

Свирский., Никаких приемов! А теперь все отсюда, все! (Машет рукой.) Пока еще время есть… где это заявление? Где? О разоружении? Господи, сколько в жизни о разоружении читал, сам писал… где газета? (Ищет.)

Петушков. Я дверцы машины буду открывать, брошусь в грязь, чтобы по мне шли, на вешалке стану! Пустите на прием!

Свирский. Все прочь отсюда, все! (Машет рукой.)

СТРОГИН, ПЕТУШКОВ, ДЕРГУЛИН выходят из кабинета. РОГАЧЕНКО остается со СВИРСКИМ.

Петушков. За что? Где свобода, дарованная конституцией?

Строгин. Вы справку мне составите или нет?

Петушков. Кому нужна эта справка, Петр Васильевич? Кто ее будет читать? В Москве все завалены бумагами, не продохнуть! Давайте лучше устроим красивый вечер, Петр Васильевич! Сходим в оперу во фраках, отужинаем при свечах, потом будем любить продажных женщин, говорят, они очень чистоплотные… вам не приходилось?

Строгим. Да бросьте вы, Саша!

Петушков. Неужели не хотите?

Строгим. Большой вы жизнелюб. Наверное, потому и в дипломатию подались?