Детектив и политика 1990 №6

РЫЖИКОВ Игнат Петрович, завхоз

ИННА, его жена

Гостиная в старинном особняке советского посольства в одной из западноевропейских стран.

С потолка тяжело свисает хрустальная люстра, вдоль отделанных красным деревом стен тянутся серванты, уставленные тарелками, вазами и канделябрами.

В центре комнаты — кофейные столики в окружении низких кресел, бронзовая статуя женщины с пепельницей в руках.

На стенах среди однотипных пейзажей в массивных рамах горит красным цветом натюрморт: кровавые куски мяса, бордовые луковицы, оранжевая морковь, ярко-красные помидоры.

К гостиной примыкает кабинет посла: кожаная мебель, письменный стол, бар в углу, портрет Ленина на стене. ИННА в цветастом фартуке и резиновых перчатках готовит гостиную к приему — здесь будет подан кофе.

У нее модная стрижка, стройная спортивная фигура.

Временами она смотрит на экран включенного телевизора.

Входит РОГАЧЕНКО. На нем полосатый английский костюм, из верхнего кармана выглядывает краешек белого платка. Бледен, изящен, в дымчатых очках, с пачкой газет под мышкой. Увидев ИННУ, подходит сзади на цыпочках и кашляет. ИННА вздрагивает.

Рогаченко. Выставка тюльпанов открылась.

Инна (вновь повернувшись к телевизору). Приглашаете?

Рогаченко. Информирую.

Инна. Спасибо.

Рогаченко. Ах, мадам, неужели не сбудется мечта?

Инна. Плохо стараетесь.

Рогаченко. Заботы давят. Слышали, что вчера Петушков отмочил? На выступлении перед местной буржуазной молодежью?

Инна (с интересом). Что? Что?

Рогаченко (игриво). Впрочем, это секрет…

Инна. Леонид Иванович, пожалуйста…

Рогаченко. Его спрашивают, не хочет ли он попросить здесь политического убежища? А он: "Очень хочу, если мне найдут работу!"

Инна (испуганно). Так и сказал? Вот сумасшедший! Что же теперь будет?

Рогаченко. Все грохнули от хохота.

Инна. Ничего не понимаю. Что же тут смешного?

Рогаченко. В стране два миллиона безработных, мой ангел. Какая тут работа! Зря политикой не интересуетесь!

Инна. Да ну ее, политику! И вообще не понимаю, чем вы занимаетесь? Беседуете с иностранцами, выступаете… Зачем все это, зачем?

Рогаченко. Еще Кальер, французский посол, в конце восемнадцатого века писал…

Инна. Опять, Леонид Иванович?

Рогаченко. Вот он и писал, что первейшая задача дипломатии — собирать информацию о положении в стране…

Инна. Шпионить, значит, да?

Рогаченко. Инна, Инна, чему вас учили?! Или вы насмотрелись западных фильмов? Собирать информацию для своего правительства, а также разъяснять его политику в частных Беседах, на публичных форумах, на пресс-конференциях, за чашкой кофе, за бутылкой, пардон, за порцией виски, на приемах, ленчах, коктейлях, а ля карт и а ля фуршет…

Инна (горячо). Ах, бросьте! И что? Что с этого? Собираете, разъясняете… и что? От этого будет мир?

Рогаченко (смеясь). Не бейте меня, миледи, пощадите… А как все же насчет тюльпанов, а? (Подходит ближе.)

Инна. А по-моему, мир или война — это от нас не зависит! Крутит человеком судьба или Бог, не знаю, ничего от нас не зависит, ничего!

Рогаченко. Вы, Инночка, философ-агностик, прелестный философ!

Входит ЛИДИЯ, энергичная полнеющая женщина.

Одета дорого и ярко. В руках у нее несколько иностранных паспортов. РОГАЧЕНКО отодвигается от ИННЫ и озабоченно смотрит на часы.

Ты уже на прием, Лида?

Лидия (Инне). Приветик! (Салютует рукой, проходит к кабинету, заглядывает внутрь.) А где мудрейший? Визы подписать…

ИННА продолжает работать, затем уходит.

Рогаченко. Скоро будет. Насчет Петушкова слышала?

Лидия. Чудик он, вот кто! Приехал… кота привез! Я понимаю, порода, вся грудь в орденах, чемпион или гегемон, а то ведь простой подзаборный Васька! Хоть бы назвал его Альфредом или Базилем, а то — Васька! Мясом кормит! Я такое мясо на гостей жалею.

Рогаченко. Да ему родители мясо шлют.

Вячеслав. А транжир какой! Недавно в музей звал — один билет — пол-джинсов — там, говорит, Брейгель или какой-то там еще крендель…

Рогаченко. Ты лучше к приему подготовься, подумай, о чем говорить, а то "мы за мир, мы за дружбу, русские гостеприимны…" все одно и то же на своем нижегородском…

Лидия. Нижегородский, а все секут! Я на днях французской послице о Большом рассказывала… (смеется) такое наговорила: меццо-сопрано, пианиссимо, а оркестр, говорю, все крещендо, крещендо и рукой машу, как будто бы в экстазе, а она: "Откуда у вас такая гранд эрудиция в опере? Вы, наверное, сами поете? Не скрывайте, говорит, не скрывайте, скоро муж устраивает любительский концерт, будет весь… бельмонд или бомонд? так приходите, стойте а ля рюс"… а я ей прямо в ухо (поет): "Камин потух… какая-то там зо-о-ла…"

Входит СТРОГИН, скромного вида человек в твидовом пиджаке.

Рогаченко. Ну, что ты думаешь?

Строгим. О чем?