Детектив и политика 1990 №6

Петушков. Исключительно по семейной традиции, корнями уходящей в деда-пролетария.

Строгим. А я думал — в Петра Великого.

Петушков. Хороший, между прочим, был дед! Ворвался в семнадцатом в царский МИД, прокричал: "Которые тут временные? Слазь!" и вместо них сел. Потом, в тридцатых, просто сел на двадцать лет… Оптимист великий. Все говорил мне: "Ты язык учи, вот-вот грянет мировая революция!" Умер совсем недавно… (Пауза.) Думаете, что я в эту дыру сам хотел? Вытолкнули меня! Женился без спросу на женщине с ребенком. Родитель мой — на дыбы, скандал в династии! Тут же были пущены в ход тайные пружины — и она меня бросает!

Строгим. Неужели так бывает?

Петушков. Выходит замуж за молодого полковника… А меня ссылают сюда! Железная хватка, а?

Строгим. Да уж… действительно, династия!

Петушков. Петр Васильевич, почему вы меня так ненавидите? Будто я мафиози, швейцарский гном, лионский палач! В чем я виноват? Что же мне делать? Уходить в монархисты и искупать свою вину перед Россией и расстрелянным царем?

Строгим. Вы лучше справку напишите!

Петушков. Как вы попали в МИД, Петр Васильевич? Зачем вы вообще бросили журналистику? Зачем вам нужна эта дипломатия?

Строгим. Разные обстоятельства… Предложили.

Петушков. Перестройка, конечно… Вот вы против бюрократов, против династий… Эх, Петр Васильевич, а знаете, чем кончится эта перестройка? Урвете свой кусок пирога — и все!

Строгим. Почему вы так думаете?

Петушков. Рабы — не мы, мы — не рабы — вот в чем дело!

Строгим. В конце концов, перераспределить пирог — тоже прогресс!

Петушков. Урвать кусок — мечта завистника. Разве великие идеи рождаются из зависти?

Строгим. А откуда, интересно?

Петушков. Из жертв.

Строгим (с иронией). Уж не вы ли жертвовать собираетесь? Папиной дачей!

Петушков. Почему бы и нет? Подожгу. Вы довольны? Строгин. Вы со всеми так откровенно говорите? Петушков. А что? Есть список — с кем можно? Строгин. Как вам сказать…

Петушков. А с вами можно говорить откровенно?

Строгин. Думаю, что да.

Петушков. Знаете, где я был в этот уикэнд? В Париже!

Строгин (оторопев). Где?

Петушков (весело)). В Париже. "О, Париж! Как ты много даришь…"

Строгин. То есть как?

Петушков. А так. Показал водительские права на границе, спокойно прошел вместе со всеми, проголосовал и через несколько часов уже пил кофе на Сен Жермен де Пре. Между прочим, невкусный.

Строгин. Но вы же понимаете, что это грубое нарушение — никого не поставить в известность.

Петушков. Понимаю.

Строгин. Нужно разрешение. Хотя бы мудрейшего.

Петушков. Я все понимаю.

Строгин. Но так нельзя… Франция — член НАТО…

Петушков. А та, где мы сейчас, — не член?

Строгин. Есть порядок.

Петушков. Почему у нас все так сложно, Петр Васильевич? Я же на свои деньги.

Строгин. Если об этом кто узнает…

Петушков. Знаете, что? Давайте туда вдвоем махнем, я дешевую гостиницу нашел.

Строгин. Обещайте, что это не повторится.

Петушков. Вы пробовали когда-нибудь жареные лягушачьи лапки?

Строгин. Для вашей карьеры…

Петушков. Не надо, Петр Васильевич, умоляю. Карьера — это все. Я ведь мечтаю шагать по Белому дому. А сзади шепоты: "Это советский посол Петушков, который спас мир от ядерной войны!"

Появляется ИННА с подносом.

Инна. Саша, переставьте столик, пожалуйста. (Строгину.) А где супруга? Или сегодня прием без супруг?

Петушков. С супругами, с супругами! Мужчины, женщины, супруги! А что же такое жена?

Инна. Это когда в домашнем халатике на кухне, это мы — техсостав, работники метлы. А дипломатические супруги — правда, Петр Васильевич? — самые фешенебельные: "Ти о кофе, мадам, сит даун, лейдиз и джентльмен!"

Строгин. Что вы сегодня такая агрессивная?

Инна (с улыбкой). Энергию некуда девать. Я вам последний "Новый мир" отложила, оторвала от сердца.

Строгин. Спасибо.

Инна. Стихов сейчас хороших мало. (Кричит.) Игнат, принеси серебряные ложечки! (Строгину.) Валю на работу устроили?

Строгин. Куда её устроишь?

Инна. Ну, не сюда со шваброй, конечно! Она же пианистка, руки испортит!.. Да и вообще: жена пресс-атташе и вдруг поломойка!

Строгин. Никто не заставляет работать…

Инна. А я, серьезно, уволюсь, стану вольной птицей, буду свои перышки чистить… Зачем мне эти бабки?

Входйт РЫЖИКОВ с ложками.

Рыжиков. Просто кавардак сплошной, сумасшедший дом, разве при после такое происходило? Конечно, он бывал суров, но… как отец. Александр Николаевич, Петр Васильевич, ждем вас в гости вместе с Валентиной Николаевной. На баранью ногу.

Строгин. Спасибо, никак не соберемся.

Рыжиков. Нет ничего лучше баранины: и легко для желудка, и аппетитно… Инночка, ты тарталетки поставила?

Петушков. Я их уже съел.