Детектив и политика 1991 №1(11)

Первые признаки, что случилось что-то серьезное, бросились мне в глаза сразу по выходе из ворот фабрики. Направившись в сторону дома, я встретил двух полицейских на мотоциклах, полицейский фургон и две патрульные машины, все — с включенными мигалками. Машины двигались очень медленно, полицейские внимательно всматривались в лица прохожих и водителей. На самой Перрин-роуд мне встретились еЩе два мотоциклиста и патрульная машина. В первый момент я подумал, что из Уормвуд-Скрабс совершен еще один групповой побег. Если это так, то теперь уж Блейка обязательно переведут в другую тюрьму.

У себя в комнате я тотчас же включил транзистор. Почти сразу диктор объявил: "А теперь последние новости об убийстве троих полицейских на улице Брейбрук-стрит". Далее он сообщил, что полицейские были застрелены во время уличного патрулирования "поблизости от тюрьмы Уормвуд-Скрабс". Ничего не было сказано ни о мотивах преступления, ни о личностях преступников.

Как потом выяснилось из газет, двое полицейских в штатском вышли из патрульной машины и подошли к другому автомобилю, чтобы о чем-то спросить сидящих в нем людей. В ответ раздались выстрелы. Убиты были все полицейские, в том числе и тот, что сидел за рулем патрульной машины, — в него стреляли через ветровое стекло. Меня, правда, несколько успокоило заявление представителя тюрьмы о том, что в Уормвуд-Скрабс все спокойно, все заключенные на месте и, видимо, нет никакой связи между убийцами и тюрьмой.

По тем же причинам наш следующий сеанс с Блейком опять прошел очень быстро. Договорились, что в следующую субботу в шесть часов я попытаюсь наладить с ним связь из машины, припарковав ее около Хаммерсмитской больницы.

В субботу я купил букет хризантем и без пяти шесть остановил свою машину рядом с больницей на улице Дю Кейн-роуд прямо у пересечения ее с Артиллери-роуд. У больницы стояли еще несколько автомобилей, что было мне на руку: прохожие не обращали на меня внимания.

Закрыв окно, я подсоединил антенну рации к внешней антенне автомобиля, а саму рацию спрятал под букетом хризантем.

Ровно в 6 часов я вышел на связь. Окна тюрьмы на третьем и четвертом этажах были отчетливо видны над гребнем стены.

Блейк ответил сразу. Слышимость была отменной.

— Громкость установлена на минимальной отметке, — сказал он. — Большинство заключенных сейчас в кино, а два офицера пьют чай и треплются на первом этаже.

В этот момент патрульная машина полиции повернула на Дю Кейн-роуд. Я поспешно передал: "Приближается полицейская машина. Прекращаю связь до тех пор, пока не уберется, если уберется вообще. Молись и жди моего вызова. Конец связи".

Я выключил передатчик и начал как ни в чем не бывало рассматривать, поправлять и нюхать хризантемы. Полицейский автомобиль замедлил ход около тюремных ворот и стал приближаться к больнице. Краем глаза я заметил, что два полицейских стали меня разглядывать, когда поравнялись с моей машиной. Если они остановятся, выйдут из машины и пойдут ко мне, попытаюсь от них рвануть.

Однако все обошлось. Полицейские просто проехали мимо, и мы возобновили связь. "Они убрались, — сказал я. — Хочу спросить у тебя, как ты смотришь на то, чтобы попытаться выбраться из страны сразу же после операции?"

Блейк, видимо, уже думал об этом не раз и потому ответил быстро. "Возражаю, — сказал он твердо. — Это чревато неприятностями. Лучше будет переждать некоторое время, а потом спокойно обсудить второй этап нашего плана".

В этом я с ним согласился, и мы договорились о следующем сеансе связи через неделю.

В понедельник мне предстояло заняться необходимыми покупками. В торговом центре Олд-Оук были приобретены три бельевые веревки длиною 12 метров каждая, большой моток шпагата и толстая игла. Ступеньки на обычных веревочных лестницах делают из дерева, но такая лестница не годилась для моего замысла. Для укрепления ступенек я решил использовать обыкновенные вязальные спицы. Зайдя в галантерейный магазин, я попросил показать мне спицы № 13, сделанные из стали и покрытые пластиковой пленкой. На мою просьбу завернуть тридцать штук продавщица удивленно вскинула брови.

— Ваша жена, видать, большая любительница вязания, — сказала она с улыбкой.

— Понимаете, они, собственно, нужны мне не для этого, — пустился я в объяснения, стараясь как можно лучше скрыть свой ирландский выговор. — Они для моих студентов в художественной школе. Вы представить себе не можете, какие замечательные абстрактные композиции можно выполнить из простых вязальных спиц.

На другой день вечером мы собрались у Рейнольдсов. Согласовали день операции: 22 октября 1966 года. Потом обсудили, в каком положении после побега окажусь я.