Детектив и политика 1991 №4(14)

Однако вернемся к Семичастному, процесс нейтрализации которого начался задолго до его официального смещения, причем Андропову в этом процессе принадлежала ведущая роль. Как секретарю ЦК партии, в добавление к прежним обязанностям ему поручили курировать органы госбезопасности. Это в конце концов привело к тому, что по партийной линии и он стал как бы дублером Семичастного, в ряде случаев полностью его замещая и во всем контролируя. Такое положение, скорее всего, закрепилось где-то к середине 1966-го — за год до официального назначения Андропова преемником Семичастного на посту шефа тайной полиции. Именно тогда Андропов, которому по характеру его работы секретарем ЦК, отвечающим за связи с социалистическими странами, надлежало участвовать в различных совещаниях с руководителями "братских" коммунистических партий, неожиданно исчезает из поля зрения больше чем на 4 месяца. Последнее его появление — 12 апреля 1966 года на встрече Брежнева с кубинской делегацией. Очевидно, это не было опалой, даже временной, потому что в июне он был избран депутатом Верховного Совета, что не требовало публичного появления, а в июле его подпись стояла под официальным некрологом в связи со смертью секретаря ЦК по тяжелой индустрии Рудакова. Не похоже это было и на затяжную болезнь. Снова на людях Андропов появляется только 27 августа, на встрече с западногерманским коммунистом Максом Рейманом, с которым он, собственно, и не обязан был встречаться, так как в его обязанности входило наблюдение за стоящими у власти коммунистами, а не за такими безнадежными оппозиционерами.

Есть косвенные свидетельства, что эти четыре месяца ушли у Андропова на постепенное освоение новой профессии и оттеснение Семичастного.

Одно принадлежит Владимиру Сахарову, бывшему советскому дипломату и агенту КГБ, который в 1971 году перешел на положение невозвращенца. Это не очень надежный источник информации, и у нас еще будет впереди возможность объяснить почему. Однако, будучи приятелем андроповского сына Игоря и бывая у него и у его отца в гостях, Сахаров сообщает иногда вполне достоверные сведения. Он, в частности, считает, что, хотя назначение Андропова главой КГБ официально объявлено в 1967 году, на самом деле оно произошло в 1964-м или в 1965-м: "…припоминаю вечеринку в честь его нового назначения где-то около этого времени". В этом сообщении сомнительна только дата. Ни в 64-м, ни в 65-м Андропов не мог быть назначен руководителем органов, потому что как раз на эти годы приходятся интенсивные его поездки в социалистические страны — дважды в Венгрию, на остров Бриони для встречи с Тито, в Беловежскую пущу, на границе Польши и СССР, для встречи с Гомулкой, в Восточный Берлин на празднование столетия Первого Интернационала, в Варшаву на сессию Консультативного совета Варшавского пакта, в Северный Вьетнам, Пекин и Северную Корею для обсуждения вьетнамского вопроса, снова в Варшаву в составе партийно-правительственной делегации и, наконец, в Бухарест на IX съезд Румынской рабочей партии. А как раз после 4-месячного исчезновения, с осени 1966 года, частота заграничных турне резко снижается. Это значит, что весь 1964-й и 1965 годы он продолжал оставаться секретарем ЦК по социалистическим странам, а весной 1966 года был переброшен на новую работу, в Комитет государственной безопасности. Неточность Сахарова легко объяснима. Интервью с ним было проведено в 1982 году, спустя более полутора десятка лет после вечеринки в доме Андропова в честь его назначения шефом тайной полиции. Он, впрочем, и не настаивает на точности и называет наугад два года — 1964-й и 1965-й, что уже предполагает возможность, по крайней мере, третьей даты, которая, как мы видим, более вероятна, — 1966 год.

Другое косвенное свидетельство назначения Андропова шефом КГБ до официального объявления об этом содержится в статье, которую румынский "кондукторе" Николае Чаушеску опубликовал в бухарестской партийной газете "Сыкнтейя" 7 мая 1967 года. В ней румынский диктатор жалуется на подрывную деятельность одних коммунистических стран против других. Советский Союз не поименован, но нет сомнений, что речь именно о нем. Как раз на это время приходятся разногласия между Москвой и Бухарестом, которые все больше и больше беспокоят Кремль — вместе с Югославией и Албанией, с другими странами-раскольницами Румыния образует как бы прорыв в погранично-оборонном поясе советской империи, что тянется от Черного моря до Адриатики. К тому же все более независимая в политическом и военном отношении Румыния обрывает территориальную связь метрополии с верным вассалом Болгарией. Весьма вероятно, что, перейдя на новую работу, Андропов прежде всего попытался воспользоваться новыми полномочиями и новыми средствами, чтобы взять реванш за неудачу на предыдущей и — уже не уговорами — вернуть отбившуюся овцу в Варшавское стадо. Но — снова потерпел поражение. Насколько оно было для него чувствительно и насколько Андропов злопамятен, свидетельствует такой факт.