Детектив и политика 1991 №4(14)

Куда сложнее и опаснее обстояли дела на Востоке, где спустя полгода после оккупации Чехословакии взорвалась наконец та самая пороховая бочка, о которой Андропов безуспешно пытался поговорить с крымскими татарами, — настолько этот вопрос его волновал. В кровавых столкновениях с китайцами на реке Уссури участвовали пограничные войска, которые находились в ведении председателя Комитета государственной безопасности. Похоже, это была проба сил, предпринятая Андроповым и также пресеченная кремлевскими прагматиками: в сентябре 1969 года советский премьер Алексей Косыгин предпринял неожиданную поездку в Пекин, где встретился с китайским коллегой Чжоу Эньлаем и договорился о перемирии.

Как раз в это время в Москве возник анекдот о самом страшном сне, который приснился Брежневу: сидит чех на Красной площади и китайскими палочками ест еврейскую мацу. Такой сон — не личный кошмар Брежнева, а коллективный сон советской империи, которая свой страх перед возмездием принимает и выдает за оборонительный страх перед агрессией. Это панический страх России перед покоренными народами — страх палача перед жертвами, хозяина перед рабами, мания преследования у преследователя. С таким же успехом и даже скорее, чем Брежневу с его формальным мышлением, такой сон мог присниться Андропову, благо сразу после захвата Чехословакии он, по-видимому, впервые в своем воображении примерил на себя имперскую корону. Иначе чем еще объяснить, что он поспешил отмежеваться от чехословацкой акции и ее последствий, распустив по Москве слух о разговоре с Брежневым, где приписал партийному шефу собственное предложение, а себе — прагматический (либо, наоборот, формальный — все зависит от того, как посмотреть) отказ от дальнейших репрессий.

Позднее Андропов неоднократно будет пользоваться испытанным приемом переноса с больной головы на здоровую. Вплоть до захвата Афганистана в Рождество 1979 года, одним из инициаторов которого он был во время тяжелой болезни Брежнева, но который он тем не менее, ничтоже сумняшеся, полностью ему приписал. Главному советскому жандарму, если он хотел когда-нибудь стать кремлевским вождем, нужна была про запас репутация либерала.

Жан Зиглер ПАДЕНИЕ ДОМА КОППОВ

Жан Зиглер — профессор социологии университета и института по изучению проблем развития в Женеве, государственный советник при парламенте Швейцарской Конфедерации, автор многочисленных публикаций по проблемам "третьего мира".

Публикуемый фрагмент взят из книги Ж.Зиглера "Швейцария отмывает лучше всех", вышедшей в Париже в 1990 году.

© Editions du Seuil, Paris, 1990.

© Юрий Зыбцев, перевод с французского, 1990.

Кошелек богача диктует свои законы.

Жан-Жак Руссо

27 октября 1988 года: миниатюрная, элегантная дама пятидесяти одного года, обладающая блестящим умом, редкой силой воли и поразительной работоспособностью, входит в свой просторный, строгий кабинет, расположенный на втором этаже правительственного здания в Берне. Это Элизабет Копп — министр юстиции Швейцарской Конфедерации и дочь бывшего генерального директора "Национального банка".

Как и большинство промышленников и банкиров этой удивительной страны, министры Конфедерации обычно приходят на службу с первыми лучами солнца, задолго до появления своих подчиненных: протестантская мораль обязывает.

Но этим утром Элизабет Копп уже поджидает ее референт Катарина Шопп, которая протягивает ей уведомление о том, что генеральный прокурор Сопраченери (северного района кантона Тессен)[41] Дик Марти начал расследование деятельности братьев Жана и Баркева Магарян из Ливана по подозрению в отмывании ими денег международной наркомафии. В деле фигурирует цюрихская финансовая компания "Шакарчи Трейдинг СА", владелец которой — некий Мохаммед Шакарчи, родившийся в 1939 году в Мосуле, на севере Ирака. Его сводному брату принадлежит ювелирная фирма в кантоне Тессен. Еще несколько родственников Шакарчи обосновались в Женеве.

Решению Дика Марти предшествовало много событий. Вот некоторые из них.