Читаем Детектив и политика 1992 №1(17) полностью

— А если я не буду умничать?

— Тогда, значит, выведете нас на Эми Хилтон. Шеф получит, что ему нужно, а вы можете отправляться на все четыре стороны.

Чем не благородное предложение? Траски получит камень и за это вызволит меня из беды. Благородно с его точки зрения. С моей — не так уж это и здорово, а если подумать об интересах Эми, то и вовсе ничего благородного тут нет.

— А как насчет моего другого условия?

Джек на мгновение оторвал взгляд от дороги и покосился на меня.

— При теперешнем раскладе не вам диктовать условия, Робертс, — с улыбкой произнес он и снова перевел взгляд на дорогу, точно нас окружал сплошной поток автомобилей. В жизни своей не встречал более осмотрительного водителя. Если его напарник с таким же вниманием пялится мне в затылок и при этом в руках у него — не четки, то условия действительно не подиктуешь.

Снова Сан-Рио! Я всегда недолюбливал этот город, а теперь это чувство переросло в ненависть. Дайте мне только выпутаться из этого дела, и меня сюда больше калачом не заманишь. Разве что из-за Эми…

— Куда сейчас? — спросил Джек, чуть притормаживая. Сзади нетерпеливо давили на клаксон, но его это нисколько не волновало.

— Вон до того угла, а потом свернуть направо, — секунду подумав, сказал я.

Он выполнил мое указание, ему даже в голову не пришло, что я вздумаю хитрить, а если такая мысль и мелькнула у него, он не подал виду.

— Девица отсиживается в надежном месте, а где, не знаю, — пояснил я. — Мы условились, что каждый день с двух до четырех она будет заглядывать в городскую библиотеку.

Мое сообщение их явно не обрадовало. Еще не было двенадцати дня. Приткнув машину возле какого-то сквера, мы уселись погреться на солнышке. Джек отлучился на пару минут — думаю, пошел звонить, — зато его молчаливый напарник стерег меня за двоих. Потом мы перекусили в буфете гамбургером, и конвоиры доставили меня в библиотеку. Конечно же, они вперлись туда вместе со мной, но, к счастью, не стали сопровождать до стойки выдачи книг. Я попросил библиотекаря подобрать мне все газетные материалы, касающиеся Джеронимо Траски, и вернулся к своим архангелам. Часы над входом показывали ровно два, и я ободряюще улыбнулся парням.

— Присаживайтесь, ребята, и пока что-нибудь почитайте. Я займусь тем же. Как только девица появится, я встану и высморкаюсь.

— Как она выглядит?

Я мог бы поклясться, что он видел фотографию Эми и просто решил меня проверить.

— Смазливенькая шатенка. Не из тех бабенок, на каких заглядываются встречные, но кто обернется, тот не пожалеет…

Джек буркнул что-то неразборчивое, а я пошел к стойке за материалами. Их набралась внушительная стопка. Траски оказался более популярной личностью, чем я предполагал. Уединившись в уголке читального зала, я принялся изучать его подноготную. Однако почерпнул мало нового. Вернее сказать, в статьях содержалось множество всякой информации и фактических данных, но абсолютно неинтересных для меня. Когда родился, какую книгу или музыкальное произведение считает своим любимым, когда и в каких преступлениях был подозреваем, под какой залог был отпущен в 72-м году. Ни словом не упоминалось ни о его дочери, ни о том, что он не способен иметь детей.

Я вернулся к своим конвоирам. Оба откровенно томились. Вряд ли сыщется более скучное место, чем библиотека, для людей, сроду не заглядывавших в книгу. Исключение составляет разве что экзаменационный период, когда библиотечные залы заполнены прелестными юными студентками, жаждущими приобщиться к науке. Стрелки часов показывали половину четвертого, и я постарался изобразить нервозность.

— Ума не приложу, куда она запропастилась. А как вам кажется, не могла ее перехватить конкурирующая фирма?

Оба. с подозрением покосились на меня и в следующую секунду как по команде повернулись к двери. На пороге стояла девушка — шатенка с хорошей фигурой и задорной, смазливой мордашкой. Мне было жаль ее, однако иного выхода я не видел. Встав из-за столика, я медленно подошел к ней.

— Хэлло, мисс!

Девушка вскинула на меня испуганный взгляд. Очевидно, она не привыкла к столь церемонному обращению, ведь сверстники ее в таких случаях ограничиваются коротким «эй, ты!».

— Я частный детектив и нуждаюсь в вашей помощи.

Она попятилась от меня, и похоже было, сейчас закричит. Я пожалел, что это не Эми; та мгновенно сообразила бы, что от нее требуется.

— Отстаньте от меня, иначе я позову охранника, — пригрозила хорошенькая шатенка.

— Вам следует вызвать не охранника, а полицию. Скажете, что ваша жизнь в опасности. Видите вон тех двух субъектов? Это опасные преступники. Заклинаю вас, вызовите полицию!

Кинув выразительный взгляд на Джека и его напарника, я спокойным, широким шагом направился к выходу из читального зала.

Перейти на страницу:

Все книги серии Детектив и политика

Ступени
Ступени

Следственная бригада Прокуратуры СССР вот уже несколько лет занимается разоблачением взяточничества. Дело, окрещенное «узбекским», своими рамками совпадает с государственными границами державы. При Сталине и Брежневе подобное расследование было бы невозможным.Сегодня почки коррупции обнаружены практически повсюду. Но все равно, многим хочется локализовать вскрытое, обозвав дело «узбекским». Кое-кому хотелось бы переодеть только-только обнаружившуюся систему тотального взяточничества в стеганый халат и цветастую тюбетейку — местные, мол, реалии.Это расследование многим кажется неудобным. Поэтому-то, быть может, и прикрепили к нему, повторим, ярлык «узбекского». Как когда-то стало «узбекским» из «бухарского». А «бухарским» из «музаффаровского». Ведь титулованным мздоимцам нежелательно, чтобы оно превратилось в «московское».

Евгений Юрьевич Додолев , Тельман Хоренович Гдлян

Детективы / Публицистика / Прочие Детективы / Документальное

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
10 заповедей спасения России
10 заповедей спасения России

Как пишет популярный писатель и публицист Сергей Кремлев, «футурологи пытаются предвидеть будущее… Но можно ли предвидеть будущее России? То общество, в котором мы живем сегодня, не устраивает никого, кроме чиновников и кучки нуворишей. Такая Россия народу не нужна. А какая нужна?..»Ответ на этот вопрос содержится в его книге. Прежде всего, он пишет о том, какой вождь нам нужен и какую политику ему следует проводить; затем – по каким законам должна строиться наша жизнь во всех ее проявлениях: в хозяйственной, социальной, культурной сферах. Для того чтобы эти рассуждения не были голословными, автор подкрепляет их примерами из нашего прошлого, из истории России, рассказывает о базисных принципах, на которых «всегда стояла и будет стоять русская земля».Некоторые выводы С. Кремлева, возможно, покажутся читателю спорными, но они открывают широкое поле для дискуссии о будущем нашего государства.

Сергей Кремлёв , Сергей Тарасович Кремлев

Публицистика / Документальное
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное