Детектив и политика. Выпуск №2 (1989)

К тому времени я уже видел, что Сталин тяготился им. Мне казалось, что были периоды, когда Сталин боялся Берии. На такие мысли наталкивал один инцидент. Как-то мы сидели у Сталина, и вдруг Сталин посмотрел на Берию и говорит:

— Почему сейчас окружение у меня оказалось все грузинское? Откуда оно взялось?

Берия говорит:

— Это верные Вам, преданные люди.

— Почему грузины мне верны и преданны, а русские, что — не преданны и не верны, что ли? Убрать!

И этих людей сразу убрали. Берия ходил как побитый.

Я тогда подумал (возможно, и другие так думали, но мы это между собой не обсуждали), что Сталин просто боится Берию, потому что тот способен через своих людей сделать со Сталиным то, что он делал с другими по поручению Сталина: уничтожал, травил и прочее. И поэтому Сталин, видимо (если за Сталина рассуждать), справедливо считал, что если Берия способен сделать что-то с другими, то почему это же он не может сделать и со мной, то есть со Сталиным.

Но Сталин не знал, что тогдашний нарком госбезопасности Абакумов докладывал ему уже после того, как он эти же вопросы докладывал Берии и получал указания, как докладывать Сталину.

Подкрепляет мое мнение, что Сталин боялся Берию, и то, что Сталин выдумал "мегрельское дело". Мегрелов тогда обвинили в связях с турками. Конечно, это была чепуха. Я считаю, что это была акция против Берии, потому что Берия был мегрелом. Тогда было произведено много арестов, но Берия опять ловко вывернулся. Он влез в это дело уже как нож Сталина и начал вести расправу.

Я не все сейчас могу припомнить, но были и другие факты, которые говорили о вероломстве Берии и недоверии Сталина к нему.

Мы договорились обо всем с Булганиным. Кончилось наше дежурство, и я поехал домой. Я хотел поспать, потому что не спал на дежурстве. Принял снотворное и лег. Только я лег, еще не уснул — звонок.

Звонит Маленков:

— Срочно приезжай, у Сталина ухудшение. Приезжай срочно.

Я сейчас же вызвал машину и поехал. Действительно, Сталин уже был в очень плохом состоянии. Мы все видели, что он умирал. Да и медики нам сказали, что это уже агония.

Тут он перестал дышать. Стали ему делать искусственное дыхание. Появился какой-то огромный мужчина, который начал его тискать, делать манипуляции, чтобы восстановить дыхание. Мне, признаться, было очень жалко Сталина, так он его терзал.

Я сказал:

— Послушайте, бросьте, пожалуйста. Умер человек. Что вы хотите? Не вернуть его к жизни. Он мертв.

Владимир Трухановский НЕИСПОВЕДИМЫ ПУТИ К ВЛАСТИ Фрагменты политической биографии Бенджамина Дизраели

Окончание. Начало см. "ДиП" № 1.

Во всей этой истории ярко проявились отрицательные стороны человеческой натуры. Подобные вещи встречались время от времени не только в Англии, но и в странах континента, где люди, лишенные стыда и совести, "подкладывали" своих жен или возлюбленных влиятельным персонам, чтобы взамен получить от них поддержку и таким путем пробраться в парламент, академию, сделать карьерный рывок в различных сферах деятельности. Так что будем судить Дизраели с учетом объективных обстоятельств.

Конечно, семья Бенджамина знала все, что знали другие о его связи с Генриеттой. Дело зашло настолько далеко, что Генриетта пожелала познакомиться с семьей Дизраели. Сестре Саре пришлось написать ей письмо и пригласить в Бреденхэм. Генриетта явилась в сопровождении лорда Линдхерста. Визит вызвал глубокое возмущение в местном обществе. Соседи возмущались тем, что Дизраели, как свидетельствует Роуз, "пригласил в свою семью женщину, считавшуюся его любовницей, и ее второго любовника, с тем чтобы они пообщались с его сестрой, а также с матерью и отцом".

Роман был слишком бурным и сложным, чтобы продолжаться долго. Биографы сходятся на том, что связь с Генриеттой была для Дизраели очень трудной и серьезно подорвала его здоровье. Кроме того, любовь не могла навсегда вытравить из души Дизраели его стремление к славе и власти. Постепенно, не без влияния семьи и друзей он стал отдавать себе отчет в том, что связь с Генриеттой в том виде, какой она приобрела, причиняет ему большой морально-политический вред, подрывает его репутацию и может явиться непреодолимым препятствием для реализации его честолюбивых замыслов. Наконец, и это было весьма важно, великосветский роман с женщиной такой активности, как Генриетта, требовал больших расходов. Она жила на широкую ногу, но покладистый сэр Френсис не снабжал ее свободными наличными деньгами, и Дизраели приходилось все больше и больше залезать в долги, реальной перспективы погасить которые не виделось. Это могло привести к катастрофе.

Все эти обстоятельства и понудили Дизраели вырваться из мощных объятий леди Сайкс. Прекращение романа с такой энергичной женщиной, как Генриетта, было делом весьма непростым. И поэтому Роуз не случайно записал, что "у очень немногих мужчин оказалось бы достаточно сил и воли, чтобы вырваться из такого запутанного положения".