Детектив и политика. Выпуск 3, 1989

Фриц Зайферт (в зал). Товарищи, будьте бдительны! Если вы не скажете этой вашей "Памяти” с нинами андреевыми "но пасаран”, "фашизм не пройдет" — вас ждет такая беда, какую страшно представить! Вы станете ужасом мира, и конец ваш будет таким, как это описано в "Апокалипсисе"… Да, я стал верующим, когда Сталин передал меня Гитлеру. Я верю в Бога, потому что лишь он — луч надежды на справедливость…

Вышинский. Подсудимый Рыков, вам не приходилось говорить с Гринько о Крестинском?

Рыков. Нет. Мне с Гринько не было надобности говорить, я и так знал, что Крестинский троцкист. И Крестинский знал, что я… что я… член нелегальной организации…

На просцениуме — Крупская.

Крупская. Я, Крупская Надежда Константиновна, свидетельствую, что товарищи Рыков и Крестинский состояли в одной нелегальной организации большевиков, готовя свержение царизма… Внимательно следите за каждым словом обвиняемых ленинцев, товарищи! Вдумайтесь в смысл каждой фразы! Например, товарищ Радек на предыдущем процессе смог обмануть палачей. В своем последнем слове он сказал: "Я должен признать вину, исходя из оценки той общей пользы, которую эта правда должна принести…" Поняли Радека, товарищи? Мы — конспираторы, легко понимаем друг друга, и вам надо понимать… Слушайте дальше последнее слово Радека: "Этот процесс имеет громадное значение… Он показал, что троцкистская организация стала агентурой тех сил, которые готовят войну. Какие для этого факта есть доказательства? Показания двух людей — мои, я получал письма от Троцкого (к сожалению, я их сжег) и Пятакова. Показания других обвиняемых покоятся на наших показаниях…" Поняли? Все обвиняемые признавались в том, что им написали, никаких улик и фактов, одни "показания". А разве это доказательство — показание?! Слушайте, что Радек говорил дальше: "Если вы имеете дело с уголовниками, шпиками, то на чем вы можете базировать уверенность, что мы сказали правду?" А Вышинский назвал Радека и Юру Пятакова уголовниками и шпиками… Доказательств у Вышинского не было, только самооговор Пятакова и Радека… Неужели вам не понятно это, товарищи? А добил сталинцев Радек следующим образом: "Нет нужды убеждать вас в том, что мы присвоили себе государственную измену…" Понимаете? "Присвоили"! Это кто ж измену присваивает?! И — дальше: "Надо убедить в этом распыленные троцкистские элементы в стране, троцкистские элементы во Франции и Испании"… Вот чего требовал Сталин, и ради этого дал Радеку сказать так, как только тот и умел говорить… Сталин привык к тому, что Радек сорил анекдотами… Он не понял своим прямолинейным умом схоласта, что Радек обвинил его в фальсификации и подлоге, иначе Сталин бы не напечатал стенограмму процесса… А меня Сталин посадил под домашний арест, а потом погубил… Меня, жену Ленина…

Вышинский. Продолжайте, Гринько…

Гринько. После февральско-мартовского Пленума ЦК в рядах заговорщиков была поднята кампания против наркома внутренних дел Ежова, в котором концентрировалась собранность и целеустремленность партии… Кампания шла по двум направлениям: дискредитировать Ежова и его работу внутри партии, оклеветать его… Ставился вопрос о необходимости убрать Ежова, как человека наиболее опасного для заговорщиков…

Вышинский. Что значит — убрать?

Гринько. Убить… Якир и Гамарник поручили троцкисту Озерянскому подготовку теракта против Ежова.

Вышинский. Озерянский работал у вас?

Гринько. Да, начальником Управления сберкасс… На просцениуме — Петров.

Петров. Я, Петров Алексей Федорович, тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения, коммунист, заочник филфака, москвич, от имени совета трудового коллектива завода имени Ленина вношу предложение о присвоении товарищу Озерянскому звания Героя Советского Союза — посмертно… Кто за?

На просцениуме — Озерянский.

Озерянский. Товарищи, я, Озерянский Ефим Абрамович, из рабочих, сидел в тюрьме вместе с Дзержинским, в партию большевиков вступил вместе с анархистом Железняком по рекомендации Феликса Эдмундовича, должен просить вас переголосовать предложение товарища Иванова… Я не получал задания убить Ежова… Я никогда не был ни в какой оппозиции, как говорится, колебался вместе с линией, я отказался выйти на процесс, чтобы рассказать, как готовил убийство советского Гиммлера, и за это был расстрелян вместе с женой и двумя сыновьями.

Вышинский. Продолжайте, Гринько…