Детектив и политика. Выпуск №4 (1989)

К ним подходит монахиня.

— Вы довольны?

— Очень, сестра. Поздравьте от нашего имени мать-настоятельницу, пусть святая Гертруда подарит ей долгую жизнь.

— Гертруда? Почему Гертруда?

— А разве мать-настоятельницу не так зовут?

— Ее зовут Леонор. Леонор, понятно? Сколько раз я должна это говорить? Ну-ка, повторите, как зовут настоятельницу?

— Леонор, — хором отвечают старики.

— Очень хорошо, надеюсь, теперь вы не забудете.

Когда она поворачивается спиной, старики перемигиваются, толкают друг друга локтями, еле сдерживая смех.

— Всегда клюет на эту приманку.

— Целиком заглатывает.

— «Ее зовут Леонор! Ну-ка, как зовут мать-настоятельницу?»

Из-за жалюзи Карвальо и священник внимательно оглядывают столовую, где над чашками стоит густой пар от шоколада.

— Вон тот, с краю стола, посмотри на него как следует.

Внешне этот старик ничем не отличается от остальных, лишь своей сосредоточенностью на чем-то, не относящемся к тому, что происходит вокруг, своей отчужденностью и настороженностью, как у случайно забредшего сюда животного. Он ест, разговаривает, а сам все время настороже.

— Мне нужно знать, как его зовут и все, что ты сможешь выяснить о нем.

Священник кивает.

— Кажется, его зовут Косме. Надо посмотреть в регистрационной картотеке монахинь.

Металлическая картотека пахнет, как тюремная дверь, почему-то успевает подумать Карвальо, впрочем, для него все окрашенные зеленым металлические предметы пахнут, как тюремная дверь. Руки монахини, перебирающей карточки, почти прозрачны, голубоватые сосуды как бы заключены в стеклянную оболочку.

— У нас два Косме.

— Этого не может быть!

— Покажите-ка мне их фотографии. Вот этот, Косме Гальбан, но мне кажется, фамилия должна писаться через «в».

— Может, ошиблись, когда заполняли карточку.

— Что еще там указано?

— Приехал сам, один. Оставил денежный вклад в размере двухсот тысяч песет. Семьдесят лет. Вдовец. Преподавал бухгалтерский учет.

— Он приехал до или после дона Гонсало?

Монахиня сверяет карточки.

После.

— Приехал один, но ведь обычно указывают адрес родственников или друзей, вдруг что-нибудь случится. Какой адрес дал он?

— Никакого.

— И его приняли?

— Мы же не можем заставлять его выдумывать. Если вновь прибывший утверждает, что у него нет семьи, ничего не поделаешь.

— Мы проверим все эти сведения, но сначала надо узнать, как пишется его фамилия, Гальбан он или Гальван. Фотокопия удостоверения личности есть?

— Нет.

— И это называется архив! Ну и порядочки!

Это говорит священник, не Карвальо, отчего монахиня краснеет гораздо сильнее и, чтобы как-то загладить неизвестно чью вину, бормочет «я сейчас…» и почти бегом исчезает. Она идет в общую спальню, надеясь найти там дона Косме Гальбана или Гальвана, но в постели его нет. Нет его и в маленькой комнатке, где страдающие бессонницей старики досматривают последнюю передачу по телевизору. Когда монахиня спрашивает про дона Косме, все только пожимают плечами. Наконец она находит его в ванной комнате, где старик тщательно чистит зубы, полощет рот, разглядывая себя при этом в зеркале. Потом он собирает туалетные принадлежности, складывает их в несессер, не торопясь идет в спальню и кладет его на свою полку в общем шкафу. Монахиня уже поджидает и без всяких околичностей спрашивает:

— Дон Косме, скажите, ваша фамилия пишется через «в» или через «б»?

Старик едва заметно вздрагивает, но улыбается.

— Через «в», сестра, что это вам взбрело в голову?

— Меня попросили уточнить, что-то там не в порядке с картотекой.

Монахиня удаляется, а трое стариков обмениваются взглядами: глаза дона Косме встречаются с глазами двух других обитателей дома. Один из них подходит и шепчет ему на ухо:

— Ты должен исчезнуть, они добрались до тебя.

— Встретимся в Праге.

— Уже нет времени. Этой же ночью.

Монахиня возвращается с победным видом.

— Через «в».

— Точно?

— Точно, он сам подтвердил, — слова женщины звучат для Карвальо как гром среди ясного неба. — Ну конечно сам: это же было проще и вернее всего.

— Святая простота!

— Карвальо, это на тебя не похоже: неужели ты можешь произнести слово ''святая"?

— Это я чтобы не чертыхаться. Теперь бесполезно запрашивать какие-либо сведения об этом человеке: он уже предупрежден. Что ж, попробуем хоть как-то использовать ситуацию. Сестра, покажите мне кровать дона Гальвана.

Старик спокойно спит. Тогда Карвальо посылает монахиню проверить, на месте ли его вещи в шкафу. Нет, там пусто.

— Это значит, что он лежит в постели одетый и что этой ночью ожидается представление: он попытается убежать, и нам придется за ним следить, пока мы не поймем, какой смысл в его побеге. Сколько выходов в этом доме?

— Главный и боковой. Дверь выходит во двор, через который можно попасть на шоссе.

— Надо проконтролировать оба выхода.

— Пепе, ты не перебарщиваешь? Ведь поведение людей в этом возрасте не всегда обусловливается причинно-следственной зависимостью. Он может убежать потому, что виноват, а может и потому, что просто напуган. Как ты отличишь одно от другого?