Детектив и политика. Выпуск №4 (1989)

Грегори оборвал свою речь, как бы ожидая реакции Шеппарда, однако в этот момент стена, приковывавшая его внимание, зазвучала чистой, легкой барабанной дробью, словно бы в комнате мистера Феншоу на нее падал какой-то невероятный, горизонтальный дождь из крупных, эластичных капель, — поэтому он заговорил еще быстрее и громче:

— Вирус рака — это нечто вполне правдоподобное, однако нельзя в принципе объяснять неправдоподобное — правдоподобным, здесь уж скорее требуются неправдоподобные мотивы, и поэтому, естественно, Скисс как бы мимоходом обратил мое внимание на "летающие тарелки", то есть на возможность объяснения процесса "внеземными" причинами. В этом втором варианте проблема обретает космический размах; перед нами как бы нечто вроде "первого контакта" Земли и ее обитателей с явлениями звездного характера. К примеру, какие-то разумные создания, функционирующие крайне далеким от нашего понимания образом, жаждут лучше познать людей, для чего засылают (пока непостижимым для нас образом) нечто вроде своей исследовательской аппаратуры на Землю. Эта "аппаратура" — некий микроскопический фактор, который, будучи сброшенным с "тарелки" в виде незримой взвеси, не атакует, однако, живые организмы, но "направлен", "адресован" только мертвым. Почему? Скажем, хотя бы потому, чтобы не повредить живым телам (это свидетельствовало бы о "гуманитаризме" звездных пришельцев). Как проще всего механик сможет изучить конструкцию и действие машины? Очевидно, приведя ее в движение и изучая ее работу, не правда ли? Вот "фактор" или же неведомая "аппаратура" именно так и действует: приводит в "движение" на некоторое время мертвое тело, получая в ходе этого необходимое "пришельцам" знание. Понять явление при таком подходе невозможно в силу многих причин. Во-первых, "фактор" ведет себя как бы осмысленно, то есть это не орудие в нашем понимании, как, например, молоток, но скорее нечто вроде "дрессированных бактерий", натасканных, как наши охотничьи собаки; во-вторых, наблюдается непонятная связь "фактора" с раковыми заболеваниями. Если бы мне нужно было любой ценой гипотетически выяснить и это явление, я бы сформулировал нечто вроде следующей концепции. В районе низкой заболеваемости раком люди не болеют не потому, что там отсутствует вирус рака, а потому, что тамошние жители невосприимчивы к нему, и тогда мы можем сказать, что восприимчивость к раку обратно пропорциональна восприимчивости к "посланному со звезд фактору": тем самым спасены и статистика, и наше объяснение…

Грегори остановился. В комнате и в примыкающей к ней спальне мистера Феншоу воцарилась тишина. Шеппард, который молча слушал, время от времени лишь поднимая глаза на детектива, словно удивлялся не столько тому, что тот говорит, сколько его горячности, недовольно заметил:

— Во все это, вы, разумеется, не верите…

— Ни минуты, — ответил Грегори, ощутив какую-то странную слабость. Ему вдруг стало безразлично, сохранится ли за стеной тишина или нет; захотелось снова, как после ухода от Скисса, остаться одному. Он молчал, пока не заговорил главный инспектор:

— Вам, очевидно, пришлось много читать и изучать, ваша манера выражаться очень "неполицейская". Ну да, необходимо детально изучить язык врага… Скисс, во всяком случае, мог бы быть доволен вами. Вы продолжаете его подозревать, не так ли? Какие мотивы приписываете его поведению?

— Не то, чтобы я его подозревал. Это означало бы, что я наступаю, в то время как я по-прежнему в состоянии отступления, к тому же отчаянного. Я как крыса, загнанная в темный угол. Я только защищаюсь от "чудесности" этого дела. Ведь, господин инспектор… Если развивать далее такого рода гипотезы, то можно в результате договориться до всего — например, сделать открытие, что такое вмешательство "фактора X" повторяется периодически, через значительные промежутки времени, что последний спад заболеваемости раком наступил приблизительно две тысячи лет назад и не в Англии, а в Малой Азии, а в связи с этим тогда произошел ряд "воскресений": Лазарь, как вы знаете, ну и еще кое-кто… Если однажды на миг мы отнесемся к подобным историям всерьез, то земля разверзнется у нас под ногами, почва превратится в студень, люди смогут появляться и исчезать, все станет возможно, а полиция должна побыстрее сбросить мундиры, разойтись, исчезнуть… впрочем, не только полиция. Мы должны иметь виновника, а если в самом деле эта серия завершилась, то весь ход ее будет теперь отодвигаться во все более отдаленное прошлое, нам останется несколько гипсовых отливок, несколько не во всем соответствующих друг другу донесений не слишком интеллигентных служителей моргов и могильщиков — и что нам с этим делать? Последнее, что остается, это сосредоточиться на возвращении тел. Я теперь абсолютно убежден, что вы правы: мой блеф действительно не дал никакого результата, у Скисса мой телефонный звонок не вызвал никакого удивления, и, однако, сейчас… вы позволите?

Он сорвался со стула, глаза у него сверкали.