Детектив в белом халате. У каждой болезни есть причина, но не каждому под силу ее найти

Не прерывая разговор, я снова открываю карту Пэтси, чтобы посмотреть, есть ли относительно недавние данные о ее весе, которые можно было бы принять. Нет, в последний раз ее взвешивали два года назад, когда она лежала в больнице. Я говорю Бену, что понятия не имею, как нам поступить. Возможно, нам даже придется пригласить специалистов скорой помощи и пожарных и организовать что-то вроде мультидисциплинарного совещания. Однако я не имею ни малейшего представления, как нам сделать нечто-то подобное, особенно если учесть, что сейчас 16:50 и с моей последней чашки кофе прошло три часа. Итак, я говорю Бену, что перезвоню ему позднее.

Я качаю головой, разочарованный тем, что не могу решить проблему. Поскольку на данный момент у меня нет идей, я решаю, что мне, возможно, стоит обратиться в «Хрустальный лабиринт» за советом.

Пятница, 23 ноября

Обстановка в клинике накаляется. По слухам, один из врачей-партнеров ушел с работы из-за длительного стресса (это неофициальная версия). Кроме того, в следующем месяце состоится обязательное для посещения собрание терапевтов, на котором будет обсуждаться рабочий климат в нашей клинике. Это будет либо очень вежливый британский спор, либо поединок между несколькими терапевтами.

Прямо сейчас, учитывая наши с Элис споры о городской жизни и работе, я не знаю, к какой стороне я бы примкнул.

Суббота, 24 ноября

Я наслаждался выходными до сегодняшнего вечера, когда Элис меня отчитала. Мы взяли Уильяма на его вторую свадьбу. Отвечал за него я (первая ошибка Элис) и потому решил носить его в слинге, чтобы он мог спать у меня на груди. На свадьбе был организован фуршет, и гости не сидели за столами. Господи, нам подали вкуснейшую говяжью грудинку с хреном, которой я никак не мог насытиться! Однако есть было настолько неудобно, что, похоже, не вся еда попала ко мне в рот. Когда Элис вытащила спящего Уильяма из слинга, чтобы переложить в машину, она увидела на нем половину еды, взятой мной со стола.

Она не оценила мою шутку о начале прикорма в 11 недель. Несомненно, позднее меня ждет очередная ЛВП (лекция в постели) — стандартная процедура, к которой прибегает Элис, когда я не проявляю угрызений совести.

Вторник, 27 ноября

«Какой ужасный подарок для самой себя», — хочу я сказать Рейчел. Она рыдает, уткнувшись в стену моего кабинета. До нее здесь никто не обливал слезами стены. Обычно это письменный стол — гораздо более удобный вариант. Я сижу молча, изможденный (снова, я знаю). Рейчел — последний пациент, которого я обязан принять как дежурный врач. Она на секунду прекращает рыдать, поворачивается ко мне и говорит, что она точно убьет себя в субботу, первого декабря, в ее день рождения.

Я медленно поднимаюсь со стула и присаживаюсь на свой стол, ухватившись руками за его край. Я спрашиваю, почему она собирается это сделать. Потому что она чувствует себя ужасно. Она ненавидит свою жизнь. Ее парень не только бросил ее, но и признался, что много раз изменял. Она ненавидит свою работу в супермаркете, и ей объявили выговор за постоянные опоздания. Она ненавидит место, где она живет, поскольку соседи очень шумные. Я не перебиваю ее, позволяя ей выговориться.

Я бросаю взгляд на записи в ее медицинской карте. Рейчел приходила ко мне несколько раз за последние два года. Она страдает тяжелой депрессией и состоит на учете у психиатра. Она пробовала несколько типов разговорной психотерапии и прошла несколько циклов самых распространенных антидепрессантов, прежде чем перейти на более экзотические антипсихотические препараты, назначенные психиатром. Я также знаю, что у нее дважды была преднамеренная передозировка парацетамола и кодеина. Еще она резала булавкой руки и внутреннюю поверхность бедер, и ей пришлось наложить швы в отделении неотложной помощи местной больницы.

Она вовсе не притворяется. Ей действительно очень плохо.

Я протягиваю ей салфетки, бесплатно предоставленные Национальной службой здравоохранения. При их использовании кажется, что вы натираете лицо стеклом. Она вытирает глаза. Я сажусь, надеясь, что Рейчел последует моему примеру. Она так и делает. Спустя 10 минут с начала консультации мы наконец сидим друг напротив друга и никто из нас не плачет. Прогресс. Я чувствую, как у меня в кармане вибрирует телефон: Элис хочет знать, освободился ли я, и он продолжает вибрировать до тех пор, пока не включается голосовая почта. Не нужно иметь медицинское образование, чтобы понять, сейчас мне не стоит показывать Рейчел, как счастливы мы с моей женой и ребенком (особенно теперь, когда меня простили после выходных). Она снова всхлипывает, а потом тихо говорит: «Я сделаю это». Я отвечаю, что верю ей.