Дети ада

Будучи необычайно крепким в отношении выпивки, он частенько один оставался за столом — все уже свалились — а пить в одиночестве ему было скучно. Подойдя к сунувшемуся в угол приятелю, Балалайкин приподнимал ему голову, двумя пальцами раздвигал ресницы и, поглядев в зрачок, радостно восклицал:

— Ну, ты еще молодцом, Петя! Давай, дружище, еще по рюмочке? Слышишь?!

— Кремень! — удивлялись собутыльники. — Тебя невозможно перепить!

Когда его спрашивали, как он чувствует себя по утрам с похмелья, Балалайкин, посмеиваясь, говорил: — Все ничего, но в башке тяжелый утюг. Повернешь голову, а утюг мешает: возвращает ее в первоначальное положение... А острым концом этот чертов утюг, как компас, всегда указывает на ближайший пивной ларек!..

                                 НА ОКРАИНЕ

По проекту новостройки необходимо было снести несколько деревянных домишек. Хозяевам предложили благоустроенные квартиры в новом доме.

Люди держали на окраине города коров, свиней, кур, гусей, пришлось от всего этого отказываться. Одна же семья — она до последнего не хотела покидать свой дом — получила трехкомнатную квартиру на четвертом этаже и ухитрилась там поселить и свою корову. Буренку быстро научили подниматься и спускаться на волю по бетонной лестнице. Дети таскали в мешках траву, на зиму запасали сено на чердаке. С весны до осени корова паслась на лугах, а жила во времянке. Зимой же занимала в квартире одну из комнат. Три года жила в доме корова и не было ни единой жалобы от соседей, потому что весь подъезд покупал у хозяйки отменное парное молоко, которое не чета магазинному.

Никто бы и не знал об этом из городских властей, если бы не один случай: жильца из другого подъезда вызвали на административную комиссию горсовета, где заявили ему, что от жильцов поступили жалобы, дескать, его овчарка днем и ночью лает, а недавно покусала двоих на дворе, мол, придется вас оштрафовать, а еще лучше, если бы такую бешеную собаку вообще убрать из квартиры.

И тогда расстроенный хозяин овчарки заявил:

— Подумаешь, собака... Вон, в третьем подъезде четвертый год дойную корову держат, и то ничего!..

                                 ПРОЩАЛЬНАЯ

Жена уходит от мужа. Ее родственники помогают выносить из комнаты мебель, скатывают на полу богатый ковер, запихивают в мешки постельное белье.

Муж, ссутулившись, стоит у раскрытого окна и курит. Хотя он бодрится, но, видно, что ему не по себе.

— Все забирай, мне ничего не жалко, — насмешливо говорит он. — Без тебя я еще больше добра наживу...

В комнате почти ничего не осталось, кроме старого дивана и нескольких продавленных стульев. На обоях прямоугольные пятна — следы офортов.

— Бери в кухне шкаф, табуретки — все бери! — закуривая очередную папиросу, бросает муж. — Снимай люстру, даже можешь выключатель вывернуть...

Жена подходит к окну и хочет забрать с подоконника негромко играющий транзисторный приемник.

— Не трожь! — вдруг взрывается муж, глаза его сверкают, руки трясутся. — На что он тебе? Все равно в музыке ни уха, ни рыла не понимаешь! Ну, скажи, что сейчас исполняют? Что?!

— Прощальную, — усмехнулась жена.

И спокойно забирает импортный приемник.

                                 СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

Молодой человек опустил в кассу пятачок, оторвал билет и принялся его внимательно разглядывать. Улыбнулся и положил его в рот.

— Что вы делаете? удивилась пожилая женщина.

— Счастливый билетик, — пояснил молодой человек.

Немного не доезжая университета в автобусе появился контролер. Приперев студента к стенке, стал требовать штраф.

— У меня был билет, — лепетал покрасневший молодой человек.

— Где же он?

— Я его съел.

— Платите штраф, не то остановлю автобус и сдам в милицию, — пригрозил контролер.

— Если я еще сегодня и экзамен не сдам, — выкладывая рубль, сокрушенно заметил студент, — то перестану верить в народные приметы...

                                 РАССТРЕЛ

Это было в 1942 году под Витебском. Двух пленных партизан фашисты расстреливали у обшарпанной кирпичной стены. Здоровенный, атлетического сложения, парень весь съежился, спрятал лицо в ладонях и дико, по-волчьи, завыл. Рядом с ним стоял невысокий щуплый скуластый человек лет тридцати. Он гордо выпрямился и смело смотрел на дула автоматов. Скосив горящие ненавистью глаза на гиганта-соседа, с презрением проговорил:

— Заткнись, Сидор! Не позорься перед фрицами! Эх, а еще говорят: в здоровом теле — здоровый дух!

Прозвучали трескучие автоматные очереди и они оба, сложившись пополам, рядом упали на красноватую землю.

                                 ЗЕРКАЛО

Это был громоздкий, заросший до ушей колючей щетиной, мужик. Нос перебит, щеку наискосок пересекает красноватый шрам, может, из-за этого он терпеть не мог зеркала. А симпатичная молодая жена напротив, любила повертеться перед зеркалом. Он все в доме разбил, кроме одного, самого большого, что было врезано в дверцу нового двухстворчатого шкафа.

— Разобью когда-нибудь и это, — ворчал он, с неодобрением глядя на прихорашивавшуюся у зеркала жену.

А ненароком увидев себя в зеркале, ругался и плевался на свое изображение.

                                 ОХОТНИК