Дети Антарктиды. На севере

Лес наполнился протяжным блеянием ужаса. Подхваченный Тенью лось внезапно оказался в воздухе, метра два над землей, и принялся сопротивляться. Его копыта беспомощно били по черному сгустку, зажимающему его словно громадный кулак, а рога тщетно прорезали воздух, в попытке задеть странного обидчика. Но вот раздался множественный треск костей и страшный крик зверя замолк, растворившись в утренней тишине.

— Что за… — раздался сбоку шепот. Это был Юдичев, видно успевший проснуться и стать свидетелем жестокой расправы над животным.

Раздался приглушенный звук. Лось упал на землю, а морда плюхнулась в реку, и прозрачная вода окрасилось багрянцем. Тень с легкостью подобрала тяжелую тушу, выглядевшую как мешок из плоти набитый раздробленными костями, и издала теперь уже знакомый Матвею неприятный шум явно неземного происхождения, отдаленно походивший не то на шуршание бумаги, не то на шум рации. Внезапно замолчав она словно бы поплыла по воздуху с добычей куда-то в сторону востока и исчезла из виду.

— Это что еще за мать вашу такое было⁈ — громко прошептал Юдичев прижимая к себе собственный рюкзак.

Вопросительные взгляды спутников обратились в сторону Матвея.

— Тень… — выдавил из себя собиратель, продолжая неотрывно глядеть в сторону лесной опушки, за которой скрылась эта тварь.

— Тень? Чего еще за… — он резко замолчал, а брови его удивленно вскинулись. — Погоди, это разве не про нее без конца талдычил Шаман?

Матвей подтвердил его догадку кивком.

— Да, я уже видел ее тогда, в Москве.

— В Москве, говоришь? — Юдичев манерно раскинул руки, и с театральной ужимкой стал осматриваться по сторонам. — Что-то эта глушь совсем не похожа на чертов мегаполис.

— Возможно, это вовсе не она, — сделал предположение Лейгур.

— Хочешь сказать, этих вот сволочей больше, чем одна штука? — Юдичев нервно почесал грязную бороду с застрявшей в ней иголочками ели. — Да уж, не было беды…

Матвея мучила всего лишь одна мысль, которую он невольно пробормотал:

— Почему она не дохнет?

— Точно, почему не дохнет, как все остальные мерзляки? — подхватил Юдичев. — Я то сам от этого холода вот-вот откинусь.

И вдруг Матвея как обухом по голове ударило: «Остальные… они не знают о том, что по лесу разгуливает нечто куда опаснее обыкновенного мерзляка!»

— Надо искать наших! — Он принялся судорожно вешать на плечо лук и складывать в колчан заранее приготовленные стрелы.

Но крепкая хватка Лейгура вновь остановила его, прижав его к земле.

— Выждем, — спокойно произнес исландец. — Эта Тень все еще может быть поблизости. Да и ушла в ту сторону, куда мы должны идти.

Матвей согласился, хоть и отдохнувшие ноги уже спешили пуститься в дорогу, лишь бы найти Арину, Машу и остальных…

— Вот же сука такая… — бормотал Юдичев, глядя на ручей, — лося прикончила, считай из-под носа у нас нашу же жратву утащила!

Пролежали в укрытии еще долгих и томительных полчаса, пытаясь прийти в себя от увиденного. Все это время Юдичев без конца жаловался на нелегкую долю, а Лейгур внимательно наблюдал за лужайкой и опушкой напротив, будто поджидая нового появления Тени. Ну а Матвей терзал себя мыслями, строил догадки и пытался понять, какого черта здесь вообще происходит.

— Она убила его, лося, — задумчиво пробормотал Матвей, когда втроем они уже осторожно передвигались по лесу, прислушиваясь к каждому шороху или подозрительному звуку.

— Убила это еще мягко сказано, скорее выжала как тряпку, переломав все кости. — Юдичева передернуло. — Не хотел бы я вот так сдохнуть.

— Да я не об этом, — бросил Матвей, глядя в спину идущему впереди Лейгуру. — Всем известно, что мерзляки никогда не убивают зверей. На моей памяти не было ни одного подобного случая, да и другие собиратели не дадут соврать. Странно все это…

Стали удаляться на северо-восток, строго следуя стрелки компаса. Из-за нагрянувшей им на головы внезапной неприятности в лице Тени шли так тихо, как только могли, не решаясь даже лишний раз вздохнуть. Старались не говорить, а если и надо было, то исключительно перешептыванием.

Совсем скоро лес стал редеть и перед ними раскинулась заваленная снегом равнина, а поперек нее, черной змеей, полоса реки, уползающая далеко на север. Ни деревца, ни кустика, ничем более не мог похвастаться этот громадный кусок земли, представляющий из себя лишь широкий белоснежный пустырь.

— Мы здесь как на ладони, — заключил Матвей и устало плюхнулся на землю, дабы перевести дух. — Но придется идти, другого пути нет.

Дали себе передышку в двадцать минут, перевели дыхание и снова отправились в путь.

Матвей заметил, что голод теперь его не мучал так сильно, как это было пару дней назад. Нет, он по-прежнему страшно хотел набить желудок едой, но тот как будто бы свыкся с отсутствием пищи и перестал его донимать болезненной резью. Да и голова больше не кружилась.