Дети Антарктиды. На севере

Матвей сильнее сжал ладонь, отчетливо ощущая пальцами челюсти Домкрата. Да, он знал, что делает несчастному больно, но страх перед причудливой инопланетной тварью заставлял его плотнее надавливать пальцами, лишь бы тот сохранял молчание. И даже вездесущий гнилой смрад стал привычен, а стесняющие по рукам и ногам падаль сделалась пускай и не надежным, но укрытием.

Так длилось не минуту, не две, а вечность, прежде чем Тень вновь ожила, видно приняв раздавшийся шум за нечто незначительное. Вскоре совсем другое заняло ее, нечто отвратительное, за чем Матвею, ввиду своего непростого положения, пришлось наблюдать.

Одна из паучьих конечностей пришельца вонзилась в медвежье брюхо. Раздался звук разрываемой плоти, и черная лапа мерзляка едва заметно дрогнула, походя на шланг, по которому перекачивают воду. Перебарывая отвращение, Матвей наблюдал за происходящим, пытаясь осознать, какого черта здесь происходит. Одно он понял наверняка: Тень наполняла тушу медведя какой-то жидкостью, о чем подсказывало непрерывно чавканье.

Длилась эта процедура не дольше минуты, пока пришелец резко не вынул лапу из брюха, словно та была игла шприца. Фасеточные глаза, поблескивающие бледным молочным светом, сверкнули во мраке и посмотрели прямо в сторону Матвея, заставив того похолодеть от ужаса.

Но вдруг Тень резко отвернулись в сторону, — ее будто бы что-то отвлекло, — поползла по стене бассейна и скрылась во мраке.

Лишь по истечении минуты, в течении которой Матвей приходил в себя, он осознал, что до сих пор крепко сжимает челюсть Домкрата. Он резко растопырил пальцы и убрал ладонь. Голова прогрессиста упала ему на плечо.

— Проклятье…

Матвей повернул Домкрата лицом к себе и повторил отчетливее:

— Проклятье…

Мертвые глаза прогрессиста смотрели на потолок, залитый кровью рот был открыт.

И Матвей вдруг осознал — из-за страха он задушил его, совершенно случайно, даже не осознавая это. Или, быть может, он все таки умер сам?

Тем не менее волна сожаления о содеянном пронеслась вихрем в сердце Матвея.

— Прости, прости меня… — прошептал Матвей и пальцами закрыл покойнику глаза.

Странно, он почти ничего не знал об этом человеке. Невозможность общения и скрытность самого Домкрата мешали познакомиться им получше. И все же, за время этой проклятой экспедиции этот не имеющий настоящего имени человек успел зарекомендовать себя как не только надежный водитель, но и спутник, всегда готовый протянуть руку помощи.

Оставив тело Домкрата, Матвей бросил взгляд на тушу медведя. Не переставая он задавал себе один единственный вопрос: какого черта эта тварь делала с ним?

Наверху послышалась возня и тяжелое дыхание.

— Лейгур! — тихим шепотом отозвался Матвей. — Лейгур, это ты?

У края бассейна появилась голова Юдичева.

— Это я, — прошептал он, не переставая оглядываться по сторонам. — Эта тварь ушла, да?

— Да, но чую, ненадолго. А где Лейгур?

— Не знаю.

— Ладно, помоги мне выбраться.

— Щас.

Юдичев сбросил разделитель.

— А этого немого что, брать не будешь?

— Он мертв.

На услышанное Юдичев лишь многозначительно качнул головой.

Матвей стал ступать по падали, но вдруг позади послышалось нечто странное.

— Мертв, говоришь? — Юдичев указывал ему за спину. — А чего он тогда шевелиться?

У собирателя холодок пробежал по спине. Шея вдруг сделалась страшно тяжелой и поворачивалась будто проржавевший механизм. Но он заставил себя обернутся и ахнул. Ноги и руки Домкрата вскидывались так, словно их дергали за невидимые ниточки, пока все остальное тело сводило судорогой. Внезапно живот его согнулся, выпятившись вверх, и с булькающим звуком разорвался на куски. Кровь брызнула во все стороны, а из нутра мертвеца, как из норы, стали вылезать паучки размером с ладонь.

— Будь я заживо приморожен к этому месту… — ошеломленно прошептал Юдичев.

Мелкие пауки издавали резкие, пищащие звуки, в которых лишь звучало нечто отдаленно похожее на шум помех, издаваемый Тенью.

Теперь то Матвею стало ясно, что именно вытворяла эта тварь с медведем, как и со всей другой здесь падалью.

— На твоем месте я бы выбирался оттуда как можно…

Лишний раз напоминать об этом Матвею не было нужды. Завидев, как паучки стали ползти в его сторону, он как можно скорее направился к тросу.

— Живее, живее! — шептал Юдичев, явно сдерживая себя от крика.

Мелкие твари проворно ползли по трупам и будь трос хоть на метр дальше от Матвея, они наверняка добрались бы до него. Но к счастью собиратель успел вовремя схватиться за спасительную сталь и принялся взбираться, в то время как Юдичев бросился его подтягивать.

Совместными усилиями Матвей вскоре выбрался из треклятого бассейна, и впервые за прошедшие минут десять, определенно самые долгие в его жизни, позволил себе вздохнуть полной грудью, не боясь втянуть трупную вонь.

— Спасибо, спасибо, — поблагодарил Юдичева Матвей, стоя на четвереньках из-за сковавшей его слабости.

— Ага, — бросил Юдичев, так же тяжело дыша.