Дети Гамельна. Ярчуки

Песчинки в невидимых песочных часах отсыпали уже которую минуту, а атаки всё не было и не было. Значит, имелось время подготовиться. И продать шкуры дороже.

В выгоревшей коробке костёла из внутреннего убранства уцелело не так уж много. Но нашлись тяжеленные дубовые лавки, лишь чутка пообгрызенные огнем. Хватаясь вчетвером за раз, заслонили несколько окон, узостью своею больше походивших на бойницы. Впрочем, по-другому здесь и не строили, разумно подгоняя каждую деталь под возможность обороны и создавая из костёла подобие замка. Правда, тем, кто оборонялся в прошлый раз, ухищрения архитектора не помогли. Не соврал отец Казимеж, не соврал…

Мирослав не присматривался, что за кости хрустят под сапогами. И так понятно. Если тут горожане вздумали обороняться, то всё подряд лежат. И женщины, и дети. Когда-то, очень давно, когда капитан еще даже и сержантом не был, и звали его не так, он поджигал церковь. И крики сгорающих людей иногда вспоминались. Вот и сейчас что-то такое слышится.

— Что за нахер такой?! — совершенно не куртуазно завопил Литвин, тыча пистолем в угол. Оттуда на перепуганного Збыха медленно наплывал призрак. — Сгинь, падлюка драная!

Но блёклое создание пропадать не собиралось, тянуло полупрозрачные скрюченные пальцы к горлу княжича. И беззвучно распахивало бездонный рот.

Испуганно ойкнул кто-то из наёмников. Литвин выпалил. Пуля закономерно прошла навылет, ударила в стену. На груди призрака образовалась туманная дыра, прямо на глазах начала затягиваться…

— Не стрелять! — крикнул Мирослав, видя, как Збых тянет из-за пояса второй пистолет. — Они только пугают!

И понимая, что на слово ему сейчас никто не поверит, капитан шагнул навстречу клоку тумана, по злой прихоти сложившегося в человеческую фигуру, махнул рукой по перекошенному злобой лицу… Показалось, будто осыпало снежным вихрем. Даже не осыпало, а прошуршало где-то очень-очень близко. Непонятное ощущение. Впрочем, не опасное, и это главное. Призраки-то, разве что могут смутить неожиданным появлением. Ну или неверно подсказать. Отвлечь…

Призраков становилось всё больше: вереницами выплывали из тьмы углов, кружились вокруг живых, цепляя лица, пытаясь ослепить. Наёмники, ругаясь, отмахивались, Густав бессмысленно пытался отпихнуть прикладом коренастого безголового красавца в богатом, опушенном мехом камзоле. Внезапно в уши живых ударили глубокие вздохи органа — возникли у стены смутные очертания огромного инструмента, торжественно сгорбился органист. Клубились мрачная мелодия, сгущала тьму выгоревших стен…

— Твари! — заорал от окна Йозеф. — Ежа вам всем в сраку поперёк шерсти! Атакуют!

Наёмники, кривясь от мощных вздохов органа, кинулись к окнам, что выходили на левую сторону. Захлопали приглушенные, удушаемые мрачным призрачным гимном, выстрелы, затягивая костел дымом. Пороховая кислятина мешалась с затупившейся от времени гарью пожарища и туманом мечущихся привидений…

Вплелся в надрывные стоны труб и стук выстрелов странный шорох. Мирослав подскочил к окну-бойнице, глянул наружу. В первую секунду не сумел ничего разобрать. Темнота и темнота. Но потом…

На костел накатывала серая волна. Крысы.

От стрельбы толку не было. Разве что два мушкетона сумели разорвать картечью с десяток грызунов. Но остальные добрались до стен. Любая крыса может допрыгнуть взрослому мужчине до пояса. До окон было больше раза в полтора. Но крыс было очень много. И ими умело управляли…

Звери сбивались в плотную кучу, упирались в стену цепкими лапками, что кажутся пародией на человечью ладонь, выстраивали живой мост. И по спинам, что блестели в лунном свете, хлынула внутрь костёла целая армия. Хвостатая, усатая, и с длинными острыми зубами.

Завопил, шатаясь, облепленный грызунами Янек, рухнул на колени.

— Гранаты к бою! — схватился за последнюю соломинку капитан.

Зашипели фитили, разбрасывая ослепительные искры…

Первый взрыв был оглушительным. Те, что рвались позже, почти утонули в разноголосом писке раненных и отброшенных зверьков и надрывном восторге вздохов органа. Гранат было немного, но чтобы расстроить ряды атакующей хвостатой армии хватило пяти штук.

— Три штуки осталось! — доложил Юхан. Датчанин уступал силой только Котодралу, но стрелял препаршивейше и фехтовал как вчерашний крестьянин, потому капитан использовал его в качестве ходячего арсенала.

— Еще разок отобьемся!

Янек уже затих на полу — вокруг него лежали лишь мёртвые грызуны. От дальнего угла, надсадно заорал Марек, ему вторил радостный, а от того в два раза более гнусный крысиный писк. И тут же, в стены ударили первые пули, подобравшихся к костелу стрелков врага…

***

Шагах в сорока от костела появились три казака. Неожиданно, будто из-под земли вынырнули. Судя по обтрёпанности одежд и обилию оружия — запорожцы.

— Кобольды задрыстанные, — снова вспомнился капитану Шварцвальд и прочие боггарты.

— Чаривныки[91] казацкие, — уточнил пораненный и покусанный литвин, шипя сквозь зубы. — Ох и веселье сейчас начнется! Они ж заговорённые.