Дети Гамельна. Ярчуки

— И хер им в зубы, на ту заговоренность! — зло оскалился Мирослав и повернулся к Котодралу: — Друже Йозеф, похоже, самое время пришло. Доставай ружейные…

Наёмник кивнул, улыбнулся столь же ласково. Вытащил из-за пазухи кисет, где лежало несколько серебряных пуль, выкатил на ладонь. Мирослав глянул на характерников, что так и стояли на месте, будто ожидая выстрелов. Впрочем, скорее всего, так и было. Обычный свинец делу не поможет. Вот и хотят показать бессилие обороняющихся.

— На каждую хитрую сраку у нас кое-чего с винтом припасено!

Ухмыльнувшись, капитан перекрестил Котодралову ладонь с мушкетными пулями. Йозеф взял один шарик в зубы, еще один взял Густав, за третьим потянулся Збых. Оставшиеся Котодрал осторожно сложил в шляпу и пристроил на перевёрнутую лавку. Ещё пригодятся. Да и ничейное оружие перезарядить пригодятся.

Легли на землю рубахи.

Тоненькими струйками посыпался порох.

Блеснули в руках сабли и кинжалы.

Грюкнулись пули, укрытые пыжами.

Взлетели изогнутые клинки над головами, очертили круги.

Мерно заходили шомпола в стволах.

— Уррр-га! — рявкнули хором казацкие колдуны, срываясь с места.

Зашипел порох на полках. Полыхнуло рыжим пламенем из стволов.

Плеснула чёрная кровь из белых тел. Остановились изумленные казаки. Тот, что слева был, и вовсе упал, зажимая рану в животе. Збых из врожденной вреднючести засадил точно в печёнку. Оставшиеся двое замерли. Стояли, глядя, как выплескивается толчками утекающая жизнь…

— Бьём!

Капитан с Йозефом вскинули запасные мушкеты. Котодрал перебросил свой Збыху. Литвин торопливо начал заряжать. Мирослав прицелился, наведя ствол на бритый лоб с длинным, почти до груди чубом…

Тот, в кого метил капитан, упал, расплескавши по траве мозги. Второй же, уклонившись от Котодраловой пули, в несколько прыжков преодолел оставшееся до костёла расстояние и сиганул, плечом грянувшись в закрывающую окно лавку. Та рухнула в сторону. Хлопнули зазря пистолеты Збыха…

Характерник, будто понимая, что кончились у наёмников чудо-пули, которые на любые чары плевали с высокой горы, стоял, лыбился по сторонам.

Мирослав сплюнул на разбитые плиты. Надо же, свиделись! Перед ним был давний знакомый. Тот самый недобиток, что предпочел быстрому отрубанию головы прыжок в горную реку. Сменивший наряд итальянского бандито на казацкий жупан. В руке его играла сабля с хитрой елманью, изуродованной кучей выемок. Очень похожая на ту, что недобиток бросил на каменистом берегу. Старый враг, чуть пружиня на полусогнутых ногах, стоял напротив. Скалился, показывая вовсе не людские клыки. Капитан ощерился в ответ, нехорошими словами помянул оборотневу матушку-суку, что определенно согрешила со всеми кобелями от Жмеринки до Парижу. Оборотень нечленораздельно зарычал, прыгнул вперед…

Сабельные клинки со звоном встретились, ушли вверх, рубаки столкнулись грудь в грудь. В лицо Мирославу полетела слюна. Клацнули перед носом клыки. Наёмник ударил локтем левой, свободной руки — казак дернул чубатой головой, схлопотав полновесный удар. Откинулся чуть, навалился с новой силой, угрожающе рыча и брызгая кровью из разбитой пасти.

— И сам ты щенок мокрожопый, — прохрипел Мирослав, прижимая противника спиной к стене…

Рядом кипел бой. Верещали истребляемые во множестве крысы, истошно выл кто-то из солдат, съедаемый заживо, стонал орган, мельтешили по костелу клочьями тумана призраки, шипел порох на полках, грохотали выстрелы…

— Убью… — прорычал оборотень.

— От натуги не усрись!

Капитан, рискуя остаться без руки, ухватился за сукно оборотневого короткого жупана, рванул на себя. Колено с хрустом впечаталось в брюхо. Не успел казак и охнуть, как его хитрая сабля вылетела из ладони, закувыркавшись по полу. Тут же левый кулак впечатался оборотню в ухо. Да так, что тот аж клыками щелкнул.

Ошалевший казак не успел и заметить, как вжикнула сабля, ударила в шею.

— Грх… — плеснула яркая кровь.

— Да на тебе ещё, не жалко!

Голова, снесенная повторным ударом, покатилась по полу. Мирослав выдернул из кобуры-напузника «утиную лапу», жахнул в упор — разлетелся череп, разбрызгал серое с красным по чёрной грязи. Обезглавленное тело простояло не долго. Завалилось бревном, ногой не дёрнув.

***

Дмитро отполз ближе к кресту — тень распятия тянулась по истоптанной траве, дрожали на стебельках капли крови…

… Всё случилось слишком быстро. Сначала стало как-то не по себе, казак отошёл от лошадей, прислушиваясь. Чудилось невесть что: донеслась тихая музыка, словно кабак где-то рядом притаился. Казак пожал плечами — не иначе, морок. Дудели, по правде сказать, не особо изящно. А может, и вообще причудилось? Потом на холме глухо и внезапно громыхнуло. Пушка?! Да откуда?!