Дети гарнизона

– Глянь, маленький, с короткой стрижкой – Коля Мелкий, имеет корпорацию «Фа-Соль». Я хорошо его знаю. Дружбан мой, можно сказать. В СИЗО вместе на нарах парились. А это – Клещ из Евпатора. Рядом с ним Саша Сизый – хозяин газоперегонки. А там, правее, здоровый такой, стриженный – это Федька Головатый, кличка Голова, под ним «Термотранс-холдинг». А там, за передним столиком, ну, возле депутатов и министров – Троль, Бацилла и Мишки Гамми. Крутые ребята, «Аргимпасу» пасут, богатая контора, с импортом аграрным, ассоциация, что ли. У них недавно директора «закрыли», на нары упекли. Тоже козел: не хотел с братвой прибылями делиться. В этой жизни так – живешь сам – дай жить другим, если сам будешь жрать – подавишься. А там, подальше справа – это столики ментов и пожарников. Их, как мусор, – поближе к параше. Тот, толстый мужик с красным носом, – кличка Куря, генерал Куревич, подожди, напьется – будет блатным дули крутить и на сцену полезет, «Ушаночку» петь. Я уже его фишку знаю. Вон комиссар Глухентий, из военкомата. Если кому отсрочку или вообще комиссовать – на раз слепит. И пожарник главный, с теткой здоровой – депутат полковник Гнилуша, этот по приватизации гособъектов: ну, там, пожар устроить, актик составить, с заниженной оценкой майна. В политике всех в лицо надо знать. То-то, – радовался своей значимости бригадир Крот.

– Разве бывает, чтобы ваши не сами? Для вас тюрьма – что раньше партийная школа? – Ленке почему-то стало по-человечески жалко этого какого-то незнакомого директора, наверное, уже немолодого гражданского человека, который из-за своего хорошего воспитания, от нежелания воровать оказался на нарах.

– У Мидаса всяк бывает. У него вся республика сжата в кулаке. А сейчас еще и на Луне свою базу замастырил. То-то.

– Подожди, Котя, чего-то я не поняла. На какой Луне? Это дискотека что ли?

– Та какой дискотеке, скажешь тоже! На самой Луне, на планете, в натуре! И почетным президентом в аккурат избрали Пиночета. Ну, типа, как у тебя в Вузе – заочно. И я – гражданин этой республики, и дети, наши потомки. Для такого дела и две штуки зелени – не цена. Правда, Рабиндранатыч?

– Правда, правда, сапасиб большой, армян не забыли. Что тыщи – ничего не жалко для такой дело.

– Уважаемые господа, внимание, господа, братья и сестры, ну внимание же! – запричитал в микрофон престарелый тамада. – С напутственным словом в уходящем году к вам обращается сам Тит Захарыч!

Зал в момент замолк, только громким уважительным шорохом слышался шепот тут и там:

– Мидас, сам Мидас будет говорить, ты, слышь, заткнись… Э, братва, не базарь!..

Ассистенты вынесли мигом лаковую обкомовскую тумбу для докладов, и на подиум вышел приехавший с эскортом, вальяжно вынул из кармана сложенную бумажку, раскрыл ее, прокашлялся и, надев дорогие очки, начал медленно считывать текст, обращаясь к публике:

– Уважаемые соотечественники, сограждане, лучшие из лучших! Этот банкет за счет нашей Партии Большой Семьи! Вы посвященные, и каждый имеет в частной собственности участок на планете. Ура, члены Лунного оффшора! Да здравствуют Лунамикосы! – отложил шпаргалку.

Зал вскинулся как один, зазвенели бокалами, раздались выкрики:

– Да здравствует Селеновая республика!

Задрожали стекла от бурных оваций. Избранные смотрели на Мидаса как на посланца боговв, без пяти минут бога. Многие понимали,что это был продуманный и психологически отработанный разводняк. Сильным физически и амбициозным по сути людям предлагали новый вариант высшей идеи. И чтобы упростить работу недалекого воображения, предлагали то, что можно увидеть, и если все сложится, то через 15-20 лет даже пощупать. Но шли сознательно, зная, что стать Лунамикосом – значит получить счастливый билетик во властный автобус, экспресс Лунного офшора,со всеми вытекающими...

Тит Захарыч прокашлялся и продолжил из-за бывшей обкомовской тумбы: