Дети Йеманжи

Ошосси ничего не сказал, но даже Эва испугалась, увидев, как изменилось его лицо. Марэ же и вовсе попятился.

– Мать?.. – очень тихо спросил Ошосси. – Она знает? От кого?

– Не от меня, клянусь! Она позвонила мне сама! В ту ночь, когда Шанго… когда всё это случилось. Позвонила и спросила, правда ли это – что ты опять связался с наркотиками… Ошосси! Не смотри на меня так! Ей мог рассказать об этом кто угодно! Любой портовый дурак, любая проститутка! Любая дура-соседка! Она ругала меня целый час! Всё спрашивала, зачем я дал тебе эти деньги…

– И… что же ты ей сказал? – Ошосси стоял, чуть ссутулившись, как готовое к прыжку животное.

– Что я люблю тебя, – хрипло ответил Марэ. – И я не мог тебе отказать. Ты же всё знаешь сам, Ошосси, любовь моя!

Тот молчал. Марэ приблизился. Робко, почти умоляюще положил ладони ему на плечи. Заглянул в красивое, окаменевшее от ярости лицо.

С минуту Ошосси стоял не двигаясь. Затем очень осторожно взял Марэ за запястья и отвёл его руки. Медленно сказал:

– Я очень тебе благодарен.

Он вернулся к машине, сел за руль и повернул ключ зажигания. Глухо зарычал двигатель.

– Но почему?! – закричал, перекрывая шум, Марэ. – Почему последняя потаскуха-гринга может это делать с тобой, а я – нет?! Почему, Ошосси, скажи мне!

Не ответив, Ошосси дал газ. Свет фар прыгнул по банановым листьям – и исчез.

Марэ поднял голову. В упор взглянул на Эву в окне блестящими от слёз глазами. Улыбнулся и негромко сказал:

– Иди спать, сестрёнка.

Эва отошла от окна и опрометью сбежала вниз.

Марэ стоял на том же месте, глядя в тёмный сад. Когда Эва подошла к нему, брат молча обнял её за плечи и притянул к себе. Какое-то время они вместе смотрели на то, как луна ныряет из облака в облако, гоняя по саду пятна голубого света. Затем Марэ медленно, словно раздумывая, выговорил:

– Наверное, это всё из-за нас тогда случилось.

– Из-за вас с Ошосси? – осторожно переспросила Эва.

– Из-за нас с Обалу, – поправил он. И, взглянув на застывшее лицо брата, Эва отчётливо поняла, что не нужно больше упоминать Ошосси.

– Когда умерла наша бабушка, Нана решила сломать тебя. Сломать окончательно. Помнишь её бузио у тебя в кармане? Помнишь, что творилось с тобой в те дни, что делалось у тебя в мыслях? Бабушки больше не было на свете, и некому было остановить Нана. Она собралась сделать всё, чтобы её последний ребёнок не ушёл к Жанаине. Ты должна была остаться и выполнять то, что она прикажет: по-другому Нана не представляет себе отношений между людьми. Но мы с Обалу тогда вмешались. Мы и подумать не могли, что ты, такая малышка, справишься сама! Справишься с бузио Нана Буруку! Справишься с ней самой!

– Я бы ни за что не справилась, – искренне возразила Эва. – Ты же видел – я была готова выпрыгнуть в окно!

– Это и значит «справилась», – с улыбкой пояснил Марэ. – Ты сама сумела найти бузио! Избавиться от него! И понять, что для тебя лучше смерть, чем чужая воля! Нана никак не могла этого предвидеть и страшно разозлилась. Думаю, впервые в жизни её колдовство не сработало! А тут ещё и мы с нашими угрозами… Нана отступилась… на время. Она очень умна. Она знает, когда лучше сдать назад и выждать. Но потом собралась с силами – и вот, сейчас… – Марэ умолк. Чуть погодя осторожно сказал:

– Эвинья, я вовсе не хочу тебя пугать. Но дела плохи, совсем плохи. Впервые наша мать не хочет видеть никого из нас. А без неё…

– Но Жанаина же придёт на макумбу? – напомнила Эва. – Эшу говорил, что ради этого всё и делается!

– Может, и придёт. Если там будет Шанго, и мама захочет с ним… поговорить, – Марэ вздохнул, и Эва поняла: шансы на то, что Жанаина пожелает увидеть оскорбившего её сына, весьма невелики. – Впрочем, говорить тут не о чем. Постараемся сделать то, что в наших силах. Ступай спать, сестрёнка.

Эва поднялась в свою комнату, взобралась в гамак. Долго не могла заснуть. Луна величаво шествовала по небу, заливая листья деревьев снятым молоком. Щёлкала в саду ночная птица. Ей отзывались слабым треском цикады. Голубые полосы света ползли по потолку, и Эве показалось, что она совсем ненадолго задремала под шелест листьев в саду.

Она очнулась от странных звуков, доносящихся из-за стены. Стонала женщина, рычал мужчина. Довольно быстро Эва сообразила, что именно там происходит. «Марэ кого-то привёл?» – изумилась она. И тут же поняла, что звуки доносятся из спальни Обалу. Вконец растерявшись, Эва подумала, что нужно укрыться с головой и спать: не её дело, как проводят ночи взрослые братья. Но хриплый от страсти голос женщины вдруг показался ей настолько знакомым, что её словно крючком выдернуло из гамака и вынесло в коридор.

Если бы комната Обалу была заперта, Эва наверняка вернулась бы в постель. Но дверь оказалась полуоткрытой, и из щели выбивался странный, зеленоватый свет. Он вздрагивал и мерцал, словно экран невыключенного телевизора. Невыносимо пахло серой. Женщина зашлась хриплым стоном: «Милый, милый, любовь моя…» – и Эва больше не сомневалась. Послав ко всем чертям воспитание и манеры, она распахнула дверь…