Дети Йеманжи

Грохот раздался в тот миг, когда иабе уже почти удалось отодвинуть Эву от люка. Дом затрясся, крышка полетела в окно, сорвала жалюзи, пробила стекло – и Йанса в столбе солнечного света выросла на краю люка, огромная и страшная. Вокруг её головы ореолом стояли вздыбившиеся косички. Эва кубарем откатилась к стене – но иабы, забыв о ней, с крысиной быстротой метнулись вверх по лестнице. Их тонкие паучьи ноги резво перебирали ступеньки. Крик Йанса, казалось, заставил дрогнуть стены:

– Шанго!!! Као, Шанго!!! Као кабьесиле, Шанго!!!

И тут иабы хлынули все разом: похожие на крыс, скрипящие, визжащие пронзительными голосами. Оскаленные лица-морды с жёлтыми выпирающими зубами потянулись к Йанса. Иаб было, наверное, полсотни, – но в руках Йанса уже было тяжёлое мачете. И густая кровь плеснула на грязные стены – раз, другой, третий…

– Као, Шанго!

Никто не отзывался. В косички Йанса вцепились десятки когтистых ручек. Зарычав, мулатка мотнула головой, взмахнула мачете – и её отрезанные волосы упали на пол вместе с воющими и корчащимися тварями. Но другие уже сыпались с лестниц, появлялись из боковых коридоров. Эвы иабы не замечали: их безумные птичьи глаза видели, казалось, только Йанса. Та отбивалась направо и налево, неистово крича. Вся кожа мулатки уже была покрыта глубокими порезами, по лицу бежали вишнёвые струйки крови, и мачете сверкало, как обезумевшая молния.

– Као кабьесиле, Шанго!!! – Полный боли и ярости крик потряс дом, как раскат грома. Эва поняла, что в этот вопль Йанса вложила последние силы. «Она сейчас упадёт! Я должна…» Собрав остатки самообладания, Эва начала подниматься. Мёртвая иаба шлёпнулась ей на колени, обдав вонью, слизью и коричневой тёплой кровью. Эву замутило от отвращения, и она с ужасом поняла: сейчас её вырвет, и она ничем не поможет Йанса… Не сможет даже спуститься вниз… даже завести машину…

Отшвырнув от себя верещащих иаб, Йанса упала. Тут же вскочила, поудобнее перехватив мачете. С силой, до боли стиснула руку Эвы.

– Вставай! Не время! Наверх!

Впоследствии Эва так и не смогла вспомнить: на своих ли ногах она поднялась по лестнице, или её волоком втащила туда Йанса. Ступени были крутыми, скользкими от крови и слизи. В конце тускло светилось пятно света. Они кинулись прямо к нему. Йанса с грохотом захлопнула за собой дверь и прижалась к ней спиной.

– Шанго! О-о-о, нет… Дьявол, дьявол!!!

Чёрный гигант лежал на полу комнаты, запрокинув голову. Шанго был таким же огромным, как и Огун: Эва сразу поняла, что имела в виду бабушка, когда говорила, что ни один из них не сильнее другого. Чудовищные мускулы бугрились под кожей цвета горького шоколада. Мощные ключицы и широченная грудь напоминали киль корабля. Но Шанго был не так тяжёл, как Огун, лучше сложен. Ни одного шрама не пересекало его жёсткую, полную грубой чувственности физиономию с крупными губами. Его могучий торс был обнажён – и весь покрыт глубокими длинными порезами, сочащимися кровью. Грязные джинсы были расстёгнуты и чуть приспущены – вместе с трусами. Эва поспешно отвернулась.

– Боже, девочка, чего ты там не видела? Чем, ты думаешь, он тут с ними занимался?! – Йанса держала дверь, содрогающуюся от ударов. – Делай! Где твоя аше? Ты его сестра! Ты сможешь!

– Но… не по матери… Только по отцу…

– Неважно! У меня не выйдет вообще! Давай, я долго так не смогу: их очень много! Постарайся, может быть, ещё получится!

Эва упала на колени рядом с Шанго. И сразу же поняла, что ничего не получится. Его рука была мёртвой, холодной. Остановившиеся глаза под полуопущенными веками уже не видели ничего.

– Йанса, но он…

– Давай же, дочь моя!!!

Вдрогнув от её отчаянного крика, Эва неловко схватила руку Шанго. Глубоко вздохнула, зажмурилась… и время остановилось. Эва не видела больше ни грязных стен, ни липкого пола, не слышала визга и истошных воплей. Так же, как вчера ночью, в спальне Обалу, живая теплота шевельнулась под сердцем, дрогнула – и пошла, неудержимо потянулась вверх, к плечу, затем вниз, по руке, вливаясь в неподвижную, тяжёлую мужскую кисть в её мокрых от страха ладонях. Рука Шанго слабо дрогнула. Не открывая глаз, Эва видела, как её розовая, сияющая аше густеет, оплетается красно-белыми нитями, становится тяжёлой, упругой, жгучей. Ещё немного… ещё… ещё!

– Ты кто, красотка?

С невероятным трудом Эва разлепила веки. Шанго сидел на полу, всё ещё держа её за руку. Чёрные, блестящие, словно агат, глаза смотрели на Эву в упор. Взгляд их был сонным, ленивым. Ничуть не испуганным. Казалось, Шанго ещё не понял, что произошло.

– Натяни штаны, жеребец! – словно сквозь туман, пробился к ним громовой приказ Йанса. – Вставай, мы уходим! К стене, дочь моя! Я отпускаю дверь!