Дети Йеманжи

Через полчаса красная «тойота» неслась в город. Эва сидела на переднем сиденье рядом с Йанса. Та казалась совершенно спокойной, курила, подпевала радио и не сводила глаз с дороги.

– Ничего не бойся, – говорила она невнятно из-за сигареты в углу губ. – Иабы по-настоящему опасны только для мужчин. И то не для всех. Женская аше им не нужна. Но Шанго прежде отлично с ними ладил.

– А потом?

– А потом решил, что они слишком много себе позволяют… для обычных шлюх. Лезут в бизнес, отжимают деньги, не выполняют обязательств… кстати, это всё правда. Ссора была громкая, весь город трясся! Я не хочу хвастаться, но без меня он тогда вряд ли бы выкрутился… Какое-то время жили тихо: иабы боялись Шанго, он тоже не хотел лишний раз ворошить дерьмо. А теперь, когда прищемило шары, его понесло прямо к ним! Вот только как надолго его хватит? У Шанго много аше, она очень сильная… но всему бывает конец! – Йанса вдруг выругалась так, что Эве захотелось зажать уши. – Кто бы мог подумать! С этими кровопийцами ему теперь спокойнее, чем в одном доме с полковником! И его, чёрт возьми, можно понять!

– Может быть… тогда ничего не нужно делать? – осторожно спросила Эва. Йанса повернула к ней искажённое злостью лицо.

– Если ничего не сделать, дочь моя, Шанго просто сдохнет! Без капли пользы для семьи! Это не-ра-ци-о-наль-но!

Больше Эва не рискнула открыть рот.

В молчании они доехали до Баии, и красная «тойота» запетляла в грязных переулках. Вскоре Йанса остановила машину возле старого, полуразрушенного дома, из стен которого торчала дранка и арматура. Небрежно захлопнула дверцу, даже не заперев её, и дальше они пошли пешком. Эва не решилась спросить, не боится ли Йанса оставлять здесь дорогую машину. Чеканный профиль мулатки и желвак, по-мужски дёргающийся под её скулой, отбивали всякую охоту задавать вопросы.

Улицы становились всё уже, дома – всё грязнее. Из окон кричало радио, слышалась мужская брань, детский плач, женские визгливые причитания. На улице, на вынесенных стульях и на разбитых ступеньках сидели усталые чёрные женщины в линялых платьях, мужчины в растянутых грязных майках. Навстречу попадались молодые мулаты со скользкими взглядами, неприятно ощупывающими Эву. То и дело мимо проносились стайки чумазых, кое-как одетых детей. Йанса, ничего не замечая, не слыша свиста и сальных комплиментов, отпускаемых ей вслед, целеустремлённо неслась вперёд. Эва почти бежала за ней, умирая от страха: никогда прежде ей не приходилось бывать в этих кварталах. О жизни здесь она слышала только в теленовостях. Неужели ещё два дня назад она, Эва Каррейра, сидела в студии «Ремедиос», срисовывала акварелью натюрморт с кувшином и беспокоилась только об одном – куда пропала её подруга?..

Наконец, Йанса остановилась. Они стояли в узком тупике, где, кроме них, не было ни души. Серые стены домов выглядели слепыми. Не слышалось ни музыки, ни криков: даже воздух казался загустевшим, как тёплая кукурузная каша. Прямо перед ними высилась куча строительного мусора, из которой торчали доски, проволока, ржавые полосы железа. Йанса деловито ввинтилась в этот хлам, оттащила в сторону кусок жести, отбросила несколько ящиков – и, выпрямившись, жестом подозвала к себе Эву. Та подошла – и увидела чёрную дыру, уходящую вниз.

Видимо, на лице Эвы всё же отразилось что-то, потому что Йанса отрывисто сказала:

– Дочь моя, я всё понимаю. Это страшно. И мне, ей-богу, некогда будет там с тобой возиться. Ты можешь подождать меня в машине.

– Нет. – Эва старалась, чтобы её голос не дрожал. – Только скажи, что я должна делать.

– Позже. Сейчас – просто иди за мной. Это один из путей, который охраняют эгуны. Они знают меня, но ты должна держаться чётко за моей спиной, в моей тени. Шаг в сторону – и будет совсем плохо. Так что думай сама. И, конечно, никаких разговоров. Задача ясна?

Эва кивнула. Во рту было сухо и горько.

– Тогда вперёд. – Йанса села на край дыры и соскользнула вниз. Эва ожидала удара о землю, но из темноты не донеслось ничего. Она помедлила немного. Затем тоже уселась на земляной край. Глубоко вдохнула – и спрыгнула.

Вокруг была тьма. Кромешная, непроглядная. Казалось, и свет, и звуки растворились в ней без следа. Эва чуть не завопила от ужаса, почувствовав прикосновение жёсткой, горячей ладони Йанса. И вдруг поняла, что видит её. Мулатка стояла перед ней, положив ладони на бёдра. Её жёлтые глаза странно светились. А вокруг стояла всё та же густая, липкая темнота.

Йанса повернулась к Эве спиной. Жестом показала, чтобы та встала позади. Молча подняла обе руки вверх, слегка разведя их ладонями в стороны. И медленно-медленно пошла вперёд – прямая как струна. Даже от её косичек веяло напряжением. Эва испугалась: никакой тени Йанса не было видно, под ногами была всё та же тьма. Но делать было нечего, и она осторожно сделала шаг, затем – другой. Ничего не произошло. И Эва потихоньку пошла вслед за мулаткой.