Дети Йеманжи

Все сгрудились на кухне. В большой кастрюле закипала вода. Обалу, серьёзный и сосредоточенный, бросал в неё какие-то зёрна, считая их про себя. Сеу Осаин, хмурясь, растирал в корявых ладонях сухие листья, и те, упав в кипяток, выбрасывали вверх клубы зеленоватого пара. Отвар в кастрюле тоже на миг стал зелёным, затем – тёмным, густым. Сеу Осаин зачерпнул его черпаком, перелил в миску. Через несколько минут, когда варево слегка остыло, Обалу выплеснул его прямо на грудь Эшу. Эва зажмурилась с придушенным воплем: отвар на вид был невероятно горячим.

– Спокойно, женщина… – проворчал знакомый голос. Осторожно приоткрыв один глаз, Эва увидела, что Эшу уже сидит, опёршись спиной о стену, и хмуро улыбается. Глубокие раны на его шее и груди превратились в тонкие красные полоски.

В дверях, как статуи, застыли Ошосси и Огун.

– Где ты был? – пророкотал старший брат, и с лица Эшу пропала улыбка.

– Ну чего ты орёшь?.. Искал Шанго…

– Нашёл?

– Нашёл, – Эшу мрачно посмотрел в лицо Огуна. – Он у иаб.

– И вы влезли туда?!

– Не кричи ты, – буркнул Ошосси, – Ему и так попало.

Огун пристально посмотрел на него. Отвернулся с подчёркнутым отвращением, коротко сплюнув сквозь зубы на пол. Ошосси дёрнулся, словно от удара, но промолчал.

– Перестаньте, нашли время! – послышался презрительный голос. В комнату вошла, на ходу вытирая полотенцем мокрые косички, Йанса. Капли воды ещё блестели на её кофейной коже. Огун посторонился, пропуская её. Сквозь зубы сказал:

– Ты видишь, что сделали эти твари?

– Вижу, – хмыкнула она. – Надо было ума лишиться, чтобы сунуться к иабам! Что Шанго делает у них? Они же всегда были на ножах!

Никто ей не ответил. Йанса задумчиво прошлась по комнате, разделяя свои косички ладонью и словно не замечая, что все мужчины в комнате смотрят на неё. Её тёмно-красное платье прилипло к ещё влажному после душа телу, соблазнительно очерчивая небольшую крепкую грудь и крутые бёдра. Но, вглядываясь в лица своих братьев, Эва не увидела ни на одном из них похотливой гримасы. Даже Эшу, приподнявшись на локте, смотрел на Йанса серьёзно и выжидающе.

– Думаю, он решил, что там вы его точно не достанете, – медленно сказала Йанса. – Надо сказать, умно придумано. Никому из нас и в голову бы не пришло туда заглянуть. Хуже только в аду… и то ещё неизвестно.

– Прид-дурок! – в сердцах выругался Ошосси. – Они же не выпустят его! Он же должен понимать, что иабы не дают защиты! Они берут аше – и всё! Эшу! Там можно что-то сделать?

– Нет, – коротко ответил тот. – Мужчине – ничего. Ошун открыла для меня двери, но её сразу же узнали, и… Я едва успел её оттуда выкинуть – и они налетели все разом! Шанго там, но я не смог к нему войти.

– А почему, кстати? – вдруг удивилась Йанса. – Ты – ты! – не смог войти?! Никогда не поверю! Что с тобой происходит, малыш?

Все взгляды уткнулись в Эшу. Тот, не отвечая, закрыл глаза и прислонился к стене. Йанса вопросительно посмотрела на Огуна. Тот пожал плечами.

– Ладно, надо что-то решать, – отрывисто произнесла Йанса, окидывая жёстким взглядом сумрачные мужские физиономии. – Нужно вытащить Шанго оттуда… если он ещё жив, конечно. Полковник, не рычите! Шанго в полной заднице, если пошёл прятаться к иабам! Он виноват, да… Но смерти он не заслужил.

– Ты уверена? – тихо спросил Огун, глядя в янтарные глаза Йанса. Та, подумав, кивнула. И вдруг усмехнулась, по-звериному вздёрнув верхнюю губу:

– Пусть лучше его убьёте вы, полковник, чем эти твари!

– Значит, едем, – помедлив, хмуро сказал Огун.

– Еду, – поправила его Йанса. – Мужчина туда не войдёт никогда – это раз. Тем путём, которым хотел войти Эшу, теперь тоже идти нельзя – это два. Я попрошу эгунов[46]. Они не смогут мне отказать.

– Огун, она права, – решился подать голос Ошосси. Но старший брат даже не обернулся к нему.

– Ты пойдёшь туда одна?!

– Перестаньте! – поморщилась Йанса. – Я делала и не такое! Кстати, мне будет нужна ещё одна женщина. – Золотистые глаза вдруг уткнулись в Эву. – Чтобы открыть двери.

– Нет, – дружно, громко и убеждённо сказали Огун, Ошосси и Эшу.

– Нет! – яростно крикнул Обалу.

– Нет… – покачал головой сеу Осаин. Йанса пожала плечами:

– Не драться, нет. Только открыть двери. Без этого всё бессмысленно. Мне иабы не отопрут. Они меня очень хорошо помнят.

– Я поеду с тобой, – сказала Оба, тяжело поднимаясь с колен. – Я всё-таки… всё-таки тоже женщина.

– Что за чушь?! – раздался звонкий, испуганный голос, и в комнату ворвалась Ошун. – Поеду я! Только я! Там мой муж! Йанса, ты должна…

– Детка, ты только что была там! – В голосе Йанса звенело такое презрение, что Ошун захлебнулась на полуслове. – И тебя они знают, как облупленную, – это уже адресовалось Оба, – Ни вам, ни мне не откроют дверей. Впрочем, ладно… Справлюсь как-нибудь.

– Остановитесь, сержант! – загремел Огун.

– Я пока ещё на гражданке, полковник! – отчеканила ему в лицо Йанса. – Пропустите меня!

Огун молча шагнул в сторону, освобождая дверь.

– Подожди! – негромко окликнула её Эва. – Если я могу помочь…