Дети Йеманжи

Они все были здесь. Огун, Эшу и Ошосси расположились за столом. Марэ сидел на полу рядом с Ошун, одетой в новое, ярко-лимонное платье, но заплаканной. Йанса устроилась у дальней стены. Перед ней на старой футболке лежал разобранный автомат, и мулатка молча, сосредоточенно протирала масляной тряпкой каждую его деталь. Косички падали ей на лицо. Йанса не убирала их. Даже Оба была сейчас не на кухне, а здесь: стояла в дверях, вытирая руки неизменным полотенцем. Недоставало только Шанго. Никто не разговаривал, и Эва, переводя взгляд с одного хмурого лица на другое, не решалась задать вопрос.

Огун взглянул на неё через стол. Отвернулся. Медленно выговорил, глядя на стену дождя:

– Не пугайся так, малышка. Проблема пока решена – но это ненадолго.

– Но почему? – шёпотом спросла Эва. Ей и в голову не приходило, что после битвы, на которую возлагались такие надежды, может ещё что-то пойти не так. – Ведь мы сражались… И они… аджогуны… ушли!

– Они уходят и возвращаются, – устало пояснила Йанса, с лязгом опуская на тряпку жирный от масла приклад. – Беда в том, что они отступили в океан. Никто из нас не может добить их там. Никто, кроме Йеманжи. А Йеманжа так и не пришла.

– Она не спустилась на макумбу. Она не явилась на битву, – хрипло сказал Огун. – Она не хочет видеть никого из нас. И… И я не знаю, что теперь делать.

Над верандой повисло тяжёлое молчание – которое внезапно разорвал звук заведённого двигателя. Огун резко поднял голову:

– Это ещё что такое? У него здесь машина? Откуда она взялась?

– Я подогнал, – отозвался Эшу. Старший брат медленно повернулся к нему, и некоторое время можно было гадать: ожидает Эшу страшная насильственная смерть, или всё же пронесёт. Но Огун, так ничего и не сказав, высунулся с веранды прямо под дождь и заорал, спугнув стайку птиц с мангового дерева:

– Шанго!!!

– Бесполезно, – пробормотала Йанса, со щелчком загоняя затвор автомата на место. – Он сейчас свалит.

Огун решительно начал выбираться из-за стола. Он уже протянул руку за ключами от своего джипа, которые вместе с узким ключом от «тойоты» Йанса лежали в керамической миске с отбитым краем… но в это время шум двигателя стих. Через минуту на веранду поднялся совершенно мокрый Шанго. Эва увидела, что за ремень его джинсов заткнут пистолет, которого она раньше не видела. Ручейки воды сбегали по лицу Шанго. Красная футболка с белым зигзагом молнии на груди облепила плечи и торс. Эва невольно подумала: сколько же времени Шанго пробыл в саду под дождём?

– Не держи оружие под водой, идиот! – нервно сказала Йанса. Шанго прикрыл мокрый пистолет мокрым краем футболки.

– Огун, я уезжаю, – объявил он. – Я больше не нужен здесь.

– Уезжаешь? – не меняясь в лице, переспросил Огун.

– Я сделал всё, что мог! – В голосе Шанго появилась угроза. – Ты же не будешь спорить?

– Но ещё ничего не кончено. – Огун подошёл к нему. Теперь брызги дождя мочили и его футболку. – Ты сам всё видел и знаешь. Тебе надо ехать к матери!

– Мне? – очень тихо переспросил Шанго. – Мне? Сейчас?

– Что тебя удивляет?

Повисшую на веранде тишину можно было свободно резать ножом. Все взгляды были прикованы к окаменелой физиономии Шанго. Только Эшу смотрел в стол, слегка постукивая пальцами по соломенной скатерти, и лица его Эва не видела. «Я должна о чём-то его спросить… – вдруг вспомнила она. – Но о чём же? О чём?..»

– Я не поеду, – чуть слышно сказал Шанго. По его лицу пробежала судорога. – Не поеду.

– Что?.. – одними губами спросил Огун. Его брат сделал шаг назад… и вдруг, оскалившись, выдернул пистолет из-за ремня.

– Я не поеду, говорю тебе! – Пистолет взлетел к мокрой курчавой голове Шанго. – Я сделаю это, клянусь!!! Не веришь?

– Верю, – буднично сказал Огун, возвращаясь за стол. – Я бы тоже это сделал.

Шанго следил за братом глазами, не опуская пистолета. Не глядя, прорычал в сторону:

– Йанса, шлюха, назад, я всё вижу (мулатка с коротким шипением опустилась на место)! Ошосси, сядь, я никого не трону! Но я не поеду туда! Ясно вам? Нет! Эшу! Какого чёрта ты не можешь загнать на место аджогунов? Почему их столько? Почему они такие наглые? Ты же всегда неплохо управлялся, что происходит? Что с тобой, малыш?! Не высыпаешься ты, что ли?!

И тут словно вспышка сверкнула в голове Эвы. И она, повернувшись к столу, срывающимся от страха шёпотом спросила:

– Эшу! Почему ты не можешь спать? Почему… – И ещё одна догадка резанула по сердцу, и Эва закончила уже совсем чуть слышно, – Почему ты не спишь уже четвёртый день? Почему ты не можешь подойти к морю? С того дня, как Жанаина…

Страшный треск не дал ей закончить: это Эшу вскочил, опрокинув стул. Лишь на мгновение Эва встретилась с ним глазами, поймала полный ужаса и отчаяния взгляд. А затем красно-чёрная молния пронеслась через всю веранду и вылетела под дождь.

Мельком Эва увидела ошеломлённое лицо Ошосси, недоумевающее – Огуна. Ошун сидела, поднеся ладони ко рту, с круглыми от страха глазами. Йанса словно окаменела с автоматом в руках. Оба стояла зажмурившись, и губы её тряслись.