Дети капитана Гранта

Надо сказать, что на этот раз Ольбинет превзошёл самого себя. Из своих запасов он состряпал целый ряд европейских кушаний, которые странно было видеть в сердце австралийской пустыни. Окорок ветчины, ломтики солонины, свинина, пудинг, сладкие пирожки из ячменной и овсяной муки, отличный чай, виски, несколько бутылок портвейна — вот из чего состоял этот замечательный ужин. Можно было вообразить, что находишься в столовой Малькольм-Кэстля, в глубине горной Шотландии.

Хотя меню ужина и без того было достаточно обильным, Паганель счёл нужным присоединить к нему ещё «дикие апельсины», растущие на склонах холмов.

Это были довольно безвкусные плоды, но их зёрнышки при раскусывании обжигали рот, подобно кайенскому перцу. Упрямый географ из любви к науке ел их с таким упорством, что совершенно сжёг себе нёбо и не мог отвечать на ехидные вопросы майора.

На другой день, 26 декабря, не случилось ничего примечательного. Путешественники добрались до источников Нортон-Крика и вскоре достигли полувысохшей реки Мекензи. Погода стояла хорошая, жара была вполне терпимой. Ветер дул с юга и навевал прохладу так же, как северный ветер в северном полушарии.

Паганель обратил на это внимание своего друга Роберта Гранта.

— Нам повезло, — сказал он, — потому что, вообще говоря, средняя температура южного полушария выше, чем северного.

— Почему? — спросил мальчик.

— Ты спрашиваешь почему, Роберт? — ответил Паганель. — Разве ты никогда не слышал, что земля зимой ближе всего к солнцу?

— Это я знаю.

— И что зимой холод вызывается тем, что солнечные лучи падают на землю косо?

— Конечно.

— Отлично, мой мальчик. По этой самой причине в южном полушарии теплее, чем в северном.

— Я не понимаю, — ответил Роберт, широко открыв глаза.

— Подумай хорошенько, — сказал Паганель. — Когда в Европе зима, какое время года здесь, в Австралии, на другом полушарии?

— Лето, — ответил Роберт.

— Так вот, благодаря тому, что как раз в это время земля находится ближе всего к солнцу… Теперь понимаешь?

— Понимаю.

— …лето в южном полушарии жарче, чем лето в северном.

— Ясно, господин Паганель.

— Итак, когда говорят, что земля ближе всего к солнцу зимой, это верно только в отношении нас, жителей северного полушария.

— Вот об этом-то я не подумал! — воскликнул Роберт.

— Не забывай же этого, мой мальчик.

Роберт получил, таким образом, маленький урок космографии и в заключение узнал, что средняя годовая температура в провинции Виктория равняется 23° по Цельсию.

Вечером отряд остановился лагерем в пяти милях от озера Лоне-Дэль, между горой Друмонда, подымавшейся на севере, и горой Дройден, невысокая вершина которой вырисовывалась на южном горизонте.

На другой день повозка была уже у берегов реки Вимерры, на 143° долготы.

Река шириною в полмили катила свои спокойные прозрачные воды между двумя рядами высоких камедных деревьев и акаций.

Там и тут великолепные миртовые деревья простирали на высоте пятнадцати футов над землёй свои длинные гибкие ветви, украшенные красными цветами. Тысячи птиц — иволги, зяблики, голуби с золотистым оперением, не говоря уже о болтливых попугаях, — летали в зелёных речных зарослях. На гладкой поверхности вод плескалась пара чёрных лебедей, пугливых и неприступных. Эти редкие обитатели австралийских вод, завидев путешественников, тотчас же исчезли в излучинах реки, капризно извивающейся по этой очаровательной долине. Фургон остановился на ковре из густых зелёных трав, доходившем до самой реки и, как бахромой, окаймлявшем её воды. Нигде не было видно признаков моста или парома.

И всё же нужно было перейти на другой берег.

Айртон занялся поисками брода. В четверти мили вверх по течению река показалась ему менее глубокой, и он решил совершить переход на другой берег в этом месте.

Промер показал, что глубина здесь не превышала трёх футов.

Фургон мог проехать здесь, не подвергаясь риску.

— Нет никакого другого способа перебраться через реку? — спросил Гленарван у боцмана.

— Нет, сэр, — ответил Айртон, — но этот переход кажется мне безопасным.

— Не лучше ли женщинам выйти из фургона?

— Ни в коем случае.

— Хорошо, Айртон, я полагаюсь на вас, — сказал Гленарван.

Всадники окружили тяжёлую колымагу и смело вступили в воду. Обыкновенно, когда переправляют повозки вброд, их окружают цепью пустых бочек, которые поддерживают их на поверхности. Но здесь этот плавательный пояс отсутствовал. Оставалось довериться инстинкту быков и осторожности Айртона.

Этот последний с высоты своего сиденья управлял колымагой; майор и два матроса ехали впереди; Гленарван и Джон Мангльс держались по обе стороны фургона, готовые каждую минуту прийти на помощь путешественницам; Паганель и Роберт замыкали шествие.

Всё шло хорошо до середины реки. Тут глубина увеличилась, и вода поднялась выше осей фургона. Быки, потеряв почву под ногами, бросились в сторону от брода, увлекая за собой фургон. Но Айртон соскочил в воду и, схватив быков за рога, заставил их вернуться на правильный путь.