Дети капитана Гранта

— Да подождите же, нетерпеливый вы человек! — вскричал Паганель. — Вы только второй день находитесь на этой территории и уже хотите всё видеть. Поверьте мне, — говорю это с полной ответственностью за свои слова, — что эта страна самая любопытная на всём земном шаре. Её возникновение, природа, продукция, климат — всё изумляло, изумляет и ещё будет изумлять учёных всего мира. Представьте себе, друзья мои, материк, который поднялся со дна морского, окружённый своеобразным гигантским кольцом возвышенностей по своим краям. По краям, заметьте это, а не в центре! Материк, в центре которого находилось, вероятно, полувысохшее море, материк, реки которого пересыхают день ото дня всё больше и больше. Материк, не знающий, что такое сырость; где деревья ежегодно теряют свою кору, а не листья; где листья растут ребром к солнцу и не дают тени, где дерево часто несгораемо, где массивные камни растворяются, тают под дождём; где леса низкорослые, а трава достигает гигантской высоты; где, как в сказке, четвероногие имеют клюв, что заставило натуралистов придумать для них специальный класс клоачных, или однопроходных[60]; где у кенгуру неодинаковой длины передние и задние лапы; где у овец свиные морды; где лисы прыгают с дерева на дерево; где лебеди черны; где крысы вьют гнёзда; материк, где птицы поражают наблюдателя разнообразием оперения и голосов: одна птица щёлкает, как кнут кучера почтовой кареты, другая тикает, отбивая секунды, как маятник стенных часов, третья смеётся по утрам, когда солнце всходит, четвёртая плачет по вечерам, когда оно заходит. О, это действительно любопытная страна, где всё устроено наизнанку, где природа как будто восстаёт сама против себя. Недаром учёный Гримар в своём известном труде «О растении» сказал про неё: «Австралия — это страна пародий на мировые законы, это страна-вызов, брошенный всему остальному свету»!..

Паганель выпалил эту тираду со скоростью курьерского поезда, пущенного без тормоза. Красноречивый секретарь Географического общества больше не владел собой. Он говорил, говорил, говорил, отчаянно жестикулируя и размахивая вилкой так, что его соседям пришлось отодвинуться по-дальше, чтобы не лишиться глаз. Но в конце речи голос его покрыли восторженные крики: «Браво!», и он вынужден был умолкнуть.

После этого блестящего перечня особенностей австралийского материка, казалось, уже не о чем было расспрашивать Паганеля. Однако майор не удержался и обычным своим спокойным голосом спросил:

— Это всё, Паганель? Больше вам нечего прибавить?

— Нет, не всё! — возразил учёный, снова загораясь.

— Как? — удивлённо спросила Элен. — Австралийские чудеса ещё не кончились?

— Нет. Остаётся ещё климат, странности которого оставляют далеко позади всё, что я вам сказал.

— Не может быть! — крикнули Паганелю со всех сторон.

— Я не стану говорить о гигиенических свойствах австралийского воздуха, в котором много кислорода и мало азота. Но здесь не бывает влажных ветров, потому что муссоны дуют параллельно побережью, и большинство болезней, от которых страдают другие части света, здесь вовсе неизвестны, начиная от тифа и кончая оспой.

— Ого, это уже само по себе немалое преимущество, — сказал Гленарван.

— Разумеется, — ответил Паганель. — Но не об этом речь. У здешнего климата есть одна… неправдоподобная особенность.

— Какая? — спросил Джон Мангльс.

— Вы мне ни за что не поверите.

— Поверим, поверим! — закричали заинтересованные слушатели.

— Так вот. Этот климат… — учёный умолк.

— Что?..

— Этот климат… обладает свойствами нравственного воздействия.

— Нравственного воздействия?

— Да, — сказал учёный. — Здесь металлы не ржавеют на воздухе и люди тоже. Здесь чистый сухой воздух быстро белит не только бельё, но и души. И Англия недаром посылает сюда своих нравственно дефективных граждан. Англичане просто заметили это свойство австралийского климата.

— Вы издеваетесь над нами, Паганель? — сказал майор.

— Ничуть. Влияние климата распространяется здесь на животных так же, как и на людей. Вы обратите внимание на то, как кротки и послушны здесь лошади.

— Не может быть!

— Вот посмотрите сами. Злоумышленники, приговорённые к каторжным работам, в несколько лет возрождаются здесь, становятся честными людьми. Все филантропы знают это. В Австралии все характеры улучшаются.

— Так что ваш добрый характер, Паганель, — начала Элен, — в этой обетованной земле…

— Станет ангельским, сударыня, — ответил учёный, — просто ангельским!

Глава десятая Река Вимерра

Назавтра, 24 декабря, караван тронулся в путь на рассвете. Жара была уже довольно сильной, но тем не менее терпимой, дорога гладкой и проезжей. К вечеру маленький отряд прошёл двадцать пять миль и сделал привал у берегов Белого озера, вода которого была солоноватой и негодной для питья.

Жак Паганель должен был признать, что это озеро заслужило название «белого» не больше, чем Чёрное море — «чёрного», Красное море — «красного», Жёлтая река — «жёлтой» и, наконец, Синие горы — «синих».