Дети капитана Гранта

— Охотно вам отвечу, — сказал учёный. — Первые золотоискатели промывали золото так, как это ещё сейчас делается в Севеннах, во Франции. Они рыли ямы, извлекали из них породу, которую считали золотоносной, и промывали её водой, чтобы отделить тяжёлый металл от более лёгких песков. Промывание они производили в особой посуде, заимствованной из Америки: в «люльке». Это коробка длиной в пять-шесть футов, нечто вроде открытого гроба, разделённого поперечной перегородкой на два отделения. В первом помещается одно под другим ряд решёт с последовательно убывающим диаметром отверстий. Второе отделение сужено в нижней своей части. Порода насыпается на верхнее решето первого отделения, поливается водой, и всю коробку встряхивают, вернее, покачивают, как люльку. Камни оседают на первом решете, золотой песок проскальзывают на следующие; вымытая порода уносится водой во второе отделение и оттуда выплёскивается на землю — вот и всё тогдашнее оборудование разработок.

— Да ещё, вероятно, не у всякого была и такая люлька, — заметил Джон Мангльс.

— Золотоискатели покупали их у своих разорившихся или разбогатевших товарищей, — ответил Паганель, — или вовсе обходились без них.

— Чем же они заменяли её? — спросила Мэри.

— Обыкновенным тазом, мисс Грант, самым простым жестяным тазом. Они веяли золото так, как крестьяне веют хлеб; только вместо зёрен пшеницы при удаче в тазу оставались зёрна золота. В течение первого года немало рудокопов нажили состояние при помощи такого таза. Знаете, друзья мои, это всё-таки было замечательное время, хоть пара сапог стоила полтораста франков, а за стакан лимонада платили по десять шиллингов. Первые пришельцы всегда добиваются успеха. Золото повсюду было в изобилии. Самородки лежали прямо на земле. Реки текли по металлическому руслу. Золото валялось даже на улицах Мельбурна, им чуть ли не мостили дороги. С 26 января по 24 февраля 1852 года с горы Александра в Мельбурн было доставлено правительственной охраной восемь миллионов двести тридцать восемь тысяч семьсот пятьдесят франков. Это составляет среднюю дневную добычу в сто шестьдесят четыре тысячи семьсот двадцать пять франков.

— Известны ли случаи внезапного обогащения? — спросила Элен.

— Да, бывали.

— Расскажите, Паганель.

— Пожалуйста. В 1852 году в округе Балларат был найден самородок, весивший семнадцать килограммов. В Джисленде был найден другой — весом в двадцать три килограмма; там же в 1861 году попался самородок в двадцать шесть килограммов. Наконец всё в том же Балларате один рудокоп нашёл самородок весом в шестьдесят пять килограммов, то есть целое состояние в двести двадцать три тысячи восемьсот шестьдесят франков.

— Не знаете ли, на сколько возросла мировая добыча золота после открытия австралийских россыпей? — спросил Джон Мангльс.

— Добыча за это столетие возросла неимоверно. В начале века все страны мира добывали вместе только на сорок семь миллионов франков золота в год. Теперь же — около девятисот миллионов. Почти миллиард.

— Значит, господин Паганель, — сказал Роберт, — возможно, что на этом самом месте, где мы сейчас находимся, в земле много золота?

— Да, мой мальчик. Тут лежат целые миллионы. Мы топчем их. И если мы не нагибаемся, чтобы поднять их, то только потому, что мы презираем золото.

— Австралия, как видно, счастливая страна, — сказал Роберт.

— Нет, Роберт, ты ошибаешься, — ответил географ. — Богатые золотом страны никогда не были счастливы. Их население состоит из тунеядцев и лодырей. Вспомни Мексику, Бразилию, Калифорнию, — во что превратились эти страны в девятнадцатом столетии? Счастливые страны, мой мальчик, не те, что богаты золотом, а те, что богаты железом!

Глава пятнадцатая «Австралийская и новозеландская газета»

2 января на рассвете путешественники миновали границу золотоносных районов и округа Тальбот. Теперь фургон катился по пыльной почве округа Дальхоуз. В полдень пришлось переправиться вброд через Кальбоан и Кемпейс-Рввер под 144°35′ и 144°45′ долготы.

Экспедиция прошла уже полдороги. Ещё пятнадцать дней столь же благополучного путешествия, и маленький отряд достигнет берегов бухты Туфольда.

Все участники экспедиции чувствовали себя превосходно. Обещания Паганеля насчёт здорового климата сбывались. Никакой сырости, вполне терпимая жара. Лошади и быки также были в отличном состоянии.

Начиная от Кэмден-Бриджа, походный строй каравана несколько изменился. После того как Айртон узнал о причинах крушения поезда, он настоял на принятии некоторых мер предосторожности, которые до тех пор считал излишними.

Всадники не должны были ни в каком случае терять из виду фургон. Во время привалов постоянно кто-нибудь должен был стоять на карауле. Каждое утро и каждый вечер оружие перезаряжалось. Не было сомнения, что в провинции орудовала шайка бандитов, и хотя непосредственной угрозы каравану не было, надо было быть готовыми ко всяким неожиданностям.

Нечего и говорить, что все эти меры предосторожности были приняты без ведома Элен и Мэри Грант, которых Гленарван не хотел пугать.