Дети капитана Гранта

Гленарван и Паганель взобрались на высокую порфировую скалу и окинули взглядом весь горизонт. Они находились на вершине «невады», и границы горизонта раздвинулись перед ними на сорок миль во все стороны. На востоке виден был пологий скат. Пеоны, спускаясь по нему, часто скользят на спине по нескольку сот саженей. Вдали виднелись длинные продольные складки морен – скоплений обломков горных пород, упавших на поверхность ледников. Долина реки Колорадо уже была окутана ночной тенью. Только гребни складок почвы, выступов и пиков были еще освещены косыми лучами заходящего солнца. Сумерки постепенно окутывали весь восточный склон гор. На западе свет заливал еще предгорья. Скалы и ледники, освещенные багряно-красными лучами, были ослепительно красивы. К северу уходила цепь постепенно понижающихся холмов, сливавшихся в одну волнистую линию, словно проведенную карандашом чьей-то дрожащей рукой. Конец этой цепи терялся в туманной дали. Зато на юге картина была поистине грандиозной, и приближение ночи только усиливало ее великолепие. Глазу открывался во всей своей мощи ревущий, как сказочное чудовище, вулкан Антуко, извергающий громадные клубы дыма и пламени. Склоны окруживших его гор казались объятыми пожаром. Град раскаленных камней ослепительным фейерверком взлетал над кратером: потоки горящей лавы стекали в равнину; столб красного дыма поднимался вверх. Зарево разливалось по небу, побеждая последние бледные лучи дневного света, скрывающегося за темной линией горизонта.

Паганель и Гленарван, как зачарованные, долго не могли оторвать глаз от этой поистине ослепительной картины борьбы небесного и земного огня. Но менее восторженный Вильсон вернул их к действительности. Деревьев, конечно, кругом не было, но, по счастью, склоны были покрыты сухим мхом. Импровизированные дровосеки сделали достаточный запас мха, а также корней растения льяретта, представляющего собой сносное топливо.

Драгоценное горючее было отнесено в казуху и сложено в очаг. Разжечь огонь было очень трудно, но еще труднее было поддерживать его. В разреженном воздухе было недостаточно кислорода для питания огня, по крайней мере так объяснил это майор.

– Зато, – добавил он, – вода не должна будет нагреваться до ста градусов, чтобы закипеть. Любители кофе, сваренного на стоградусной воде, должны будут довольствоваться меньшей температурой, так как на этой высоте вода закипит примерно при девяноста градусах24.

Все с огромным наслаждением выпили по нескольку глотков горячего кофе. Сушеное мясо было встречено с меньшим энтузиазмом. Вид его вызвал у Паганеля замечание, безусловно не лишенное справедливости, но не имеющее никакой практической ценности.

– Черт возьми, – сказал он, – бифштекс из ламы был бы здесь как нельзя более уместным! Говорят, что это животное служит отличной заменой быка и барана. Мне бы хотелось узнать, верно ли это с точки зрения… кулинарной!

– Как так, мой ученый друг? Вы недовольны ужином? – спросил майор.

– Нет, мой храбрый майор, я в восторге от него. Но это не мешает мне утверждать, что кусок дичи к ужину не был бы лишним!

– Да вы, оказывается, сибарит! – сказал Мак-Набс.

– Принимаю это определение, майор. Но признайтесь откровенно, ведь и вы не отказались бы от бифштекса?

– Возможно.

– И если бы вас попросили пойти на охоту за ним, вы, пожалуй, не возражали бы, несмотря на холод и ночь?

– Не спорю…

Спутники Мак-Набса не успели выразить майору признательность за его всегдашнюю готовность оказать услуги, как вдали послышался какой-то рев. Все насторожились. Это не был крик одного животного, но рев целого стада. Шум приближался с большой быстротой.

– Неужели случай будет так благосклонен к нам, что, кроме ночлега, дарует еще горячее мясное блюдо на ужин? – подумал вслух географ.

Но Гленарван умерил его радость, сказав, что никакое четвероногое не могло забраться в этот возвышенный пояс Кордильер.

– В таком случае, откуда этот шум? – спросил Том Аустин. – Слышите, он приближается.

– Может быть, это шум катящейся лавины? – неуверенно проговорил Мюльреди.

– Нет, это рев животных! – возразил Паганель.

– Пойдем посмотрим, – предложил Гленарван.

– И на всякий случай захватим с собой ружья, – оказал майор.

Все выбежали из хижины. Ночь уже настала, темная и звездная ночь. Диск луны еще не показался из-за горизонта.

Вершины гор на севере и на востоке не были видны в темноте, и взгляд различал кругом только фантастические очертания скал. Рев – рев испуганных животных – все приближался. Стадо бежало откуда-то из мрака Кордильер. Что происходило? Вдруг на путников налетела лавина, но не снежная и не каменная, а лавина живых существ, обезумевших от ужаса. Казалось, от топота их ног задрожала вся гора. Животных были сотни, может быть, даже тысячи, и, несмотря на разреженность воздуха, они производили оглушительный шум. Были ли это дикие звери из пампасов или просто стадо лам?

Не успели путники броситься плашмя на землю, как на них налетел живой вихрь. Паганель, оставшийся на ногах, чтобы лучше видеть, был мгновенно опрокинут.