Дети Хедина

Усталость опять навалилась, духота угнетала еще больше. И он отдал бы многое за глоток воды. Но в царстве огня ей не место. Ройне хотел было снова сесть на пол у той же колонны, но, уже наклонившись, решил выбрать для отдыха другой угол. Если он все-таки сейчас спит, то, когда проснется, окажется на старом месте: привычки ходить во сне за ним никогда не замечалось. Хоть так он сможет получить ответ на свой вопрос.

Он сел, вытянув одну ногу и прикрыв уставшие от света и жара глаза рукой.

«Интересно, долго еще до утра? И чего мне еще ждать?»

– Ройне! – голос, казалось, раздавшийся над ухом, заставил его дернуться и больно удариться затылком о стену.

«Я заснул».

– Кто здесь? – громко спросил он.

– Это я, не пугайся.

Магистр Хемиль наклонился и поднял треногу, которую Ройне так и оставил валяться рядом с колонной, где он прежде сидел, на другом конце зала.

«Я заснул во сне? Или…»

Белый брат тяжелой старческой походкой подошел к нему, стараясь смягчать свои шаги, чтобы шарканье не так уж сильно нарушало тишину.

– Вы тоже пришли меня испытывать? – спросил Ройне, разогнав наконец сонную одурь в голове. – Очередной морок Дома?

– Нет. Я – это я. И я пришел дать тебе хороший совет, – ответил старец. – Ты был моим единственным толковым учеником за последние десять… даже, пожалуй, двадцать лет. И мне будет больно, если ты погибнешь.

– Мороки могут меня убить? – Ройне даже не удивился.

– Не мороки. Люди.

– Людей я не боюсь, – усмехнулся Ройне. – У меня звериное чутье и крепкая рука. Еще никому не удавалось застать меня врасплох.

– Не все удары можно предвидеть, юноша. Даже удары в упор.

Ройне недоверчиво дернул плечом. Он несколько раз уворачивался от ударов в спину, почувствовав, как над ним заносят нож. А уж распознать, что кто-то захочет ударить его в живот, он как-нибудь сможет.

– Спросите Нейго, он учил меня. И тоже считает своим лучшим учеником.

– Нейго тоже несовершенен, как и все мы, люди… – вздохнул магистр Хемиль.

– Вы мне хотели дать какой-то совет, – напомнил Ройне.

Белый брат, поджав губы, покивал головой, и у молодого человека промелькнула мысль, не трясется ли его голова просто от старости.

– Такой же нетерпеливый… – пробормотал он и протянул ему руку. – Пойдем со мной.

– Куда? – насторожился Ройне.

– Я покажу тебе тайный выход из Дома. И из Обители.

– Что? – от неожиданности Ройне как-то очень по-детски вылупился на старика. И когда понял, что не ослышался, расхохотался. – Ты выжил из ума, старик?

– Я более нормален, чем ты думаешь.

– Значит, ты все-таки морок. Который пришел искушать меня в самый темный час, когда до рассвета осталось всего ничего. Уходи. Я не поддамся.

Ройне хотел было снова удобно развалиться у стены, но старик неожиданно резким движением схватил его за локоть и вздернул вверх, едва не вывихнув плечо из сустава. Ройне вскрикнул, неловко перебирая ногами, чтобы поймать равновесие.

– Один морок чуть мне локоть не разбил, другой чуть плечо не выбил. Хорошее испытание! Что ж дальше-то! – воскликнул он, тряся рукой и пытаясь унять боль.

Старец с сожалением на него смотрел.

– Как еще мне доказать тебе, что я не морок?

– Уйди, – ответил Ройне. – Морок не уйдет, пока не выполнит то, что должен. Человек – прислушается к тому, что ему говорят. Я говорю: уходи и не искушай меня. Мне недолго осталось пробыть сыном нашей Матери, и в последний час я не оскорблю ее трусливым бегством. Чтобы она подумала, что я испугался порождений ее огня? Может, тогда она бы и отпустила меня без сожалений: к чему ей трусливый сын? Но я не хочу, чтобы обо мне помнили лишь плохое.

– О тебе будут помнить лишь то, что ты отказался от черного плаща ради чьих-то сладких поцелуев, – возразил старец.

– И презирать, да? Люди всегда презирают то, что сами сделать не в состоянии. Даже Забытые Дети. Магия Матери, которую мы впитываем с ее молоком, не дает нам чувствовать радости любви. Но она не выхолащивает нас. Все те чувства, свойственные обычным людям, лишь спят внутри нас. А я позволил им проснуться. Но это не значит, что я потерял всякое представление о чести!

– Я думал, ты приобрел больше здравого смысла, – ответил старец.

– Здравый смысл – это бежать?

– Здравый смысл – это жить, выбрав жизнь. Ты ждешь опасности от мороков, порождений магии Дома. Но вспомни, чему я учил тебя: магия Матери никогда не причинит настоящего вреда ее детям. До рассвета, пока она не снимет с тебя плащ, ты будешь под ее защитой, но потом – ты станешь здесь чужим. Во всей Обители не найдется для тебя безопасного уголка. Пойдем со мной, и я покажу, как тебе выйти отсюда невредимым.

Ройне покачал головой.

– Мать может снять плащ только по собственной воле, и когда снимает его, то прощает своему бывшему сыну все грехи и обиды. Она не станет направлять против меня свою магию.

– Не магии тебе следует бояться.

– Я не боюсь даже магии.