Дети Морайбе

Мы чокаемся. От вина и счастья я раскраснелся. Будет у меня достаточный показатель для Дженис! Ни дать ни взять сам бодхисатва сошел с небес, чтобы спасти бедного Онга от увольнения. Мысленно благодарю Марти – вот же щедрая душа!

Кулаап наклоняется к экрану, глядит на мерцающий контент. Открывает другое окно, читает. Хмурится:

– Что за хрень ты пишешь?

Я отшатываюсь в изумлении.

– В основном статьи о работе правительства. – Пожимаю плечами. – Иногда об окружающей среде.

– Например?

– Сейчас готовлю статью о глобальном потеплении и о Генри Дэвиде Торо.

– Разве мы с этим не закончили?

Я в замешательстве.

– С чем «не закончили»?

Лимузин встряхивается на повороте, катит по бульвару Голливуд, предоставляя пап-камерам роиться вокруг нас, подобно рыбному косяку. Они снимают лимузин со всех сторон, снимают нас. Через тонировку камеры выглядят светлячками, крапинками даже поменьше, чем мои репортажи в мальстреме.

– В смысле, разве это не старая история? – Она прихлебывает шампанское. – Весь мир осознал проблему, уже и Америка сократила выбросы. – Она хлопает ладонью по подлокотнику сиденья. – У моего лимузина гибридный двигатель, а налог все равно утроили. Никто же не спорит, что проблема существует. Мы намерены ее устранить. Так зачем же о ней писать?

Она американка. У американцев много хороших качеств: оптимизм, стремление двигаться вперед, самим творить будущее. Но столько же и плохого: это странное невежество, нежелание понимать, что вести себя надо по-взрослому.

– Нет, она не старая, – отвечаю. – Ситуация тяжелая. С каждым днем ухудшается. И наши попытки ее исправить мало что дают. Возможно, они недостаточны; возможно, запоздали. В общем, все плохо.

– Я ни о чем таком не читала.

Стараюсь не выдать разочарования.

– Конечно не читала. – Тычу пальцем в экран. – Видишь, как мало кликов у моего канала? Люди хотят развлекаться. Им подавай счастливые, веселые истории, не те, что предлагаю я. Вот мы и пишем то, что вы будете читать. Пишем ни о чем.

– Но все же…

– Нет. – Делаю рубящее движение. – Мы, ньюсмейкеры, очень хитрые обезьяны. За ваши клики, за переходы по ссылкам предоставим любой товар на ваш вкус. Хорошие новости. Полезные новости. Продажные новости. Новости с тремя «с». Объясним вам, как лучше сношаться, как лучше сморкаться, как лучше смотреться. Поможем почувствовать себя счастливыми, даже дадим просветление. – Строю гримасу. – Да-да. Желаете ходячую медитацию и Двойного Ди-Пи? Мигом организуем.

Она хохочет.

– Что ты ржешь-то? – сержусь. – Я не шучу.

Она машет ладошкой:

– Знаю, что не шутишь, но смешно же сказал про медитацию и Двойного… – Она мотает головой, не прекращая смеяться. – Не бери в голову.

Погружаюсь в молчание. Хочется общаться с ней, делиться горькими думами. Но я подавлен – все-таки не удержал себя в руках. Потерял лицо. Не надо было так себя вести. Я привык контролировать эмоции… Но ведь я теперь американец, инфантильный и несдержанный, как Дженис. И Кулаап смеется надо мной.

Совладав с гневом, говорю:

– Хочу домой. Хватит с меня этого свидания.

Она улыбается и протягивает руку, дотрагивается до плеча:

– Не будь букой, ладно?

Подсознание подсказывает, что я веду себя как последний дурак. Надо быть конченым идиотом, чтобы отказываться от такого шанса. Но есть и что-то еще. Бешеная охота за посещениями страниц, за переходами по ссылкам, за рекламными отчислениями теперь почему-то попахивает тухлым. Как будто с нами в машине сидит мой отец – сидит и смотрит осуждающе. Спрашивает, неужели листовки с протестами против исчезновения друзей он развешивал на фонарных столбах ради среднего числа пингов.

– Хочу выйти, – слышу собственный голос. – Не нужны мне твои клики.

– Но…

Смотрю ей в глаза:

– Выпусти меня. Сейчас же.

– Здесь? – На ее лице негодование, но она пожимает плечами. – Что ж, твой выбор.

– Да. Спасибо.

Она велит водителю съехать на обочину. Мы сидим в напряженном молчании.

– Пришлю тебе костюм, – говорю.

Она печально улыбается:

– Да ладно… Это подарок.

Мне от этого только хуже – унизительна щедрость, которую невозможно отвергнуть. Но я молчу, выходя из лимузина. Кругом щелкают камеры, сверкают фотовспышки. Это мои пятнадцать минут славы – все фанаты Кулаап сфокусировались на мне.

Иду домой под вопросительные выкрики папарацци.

* * *

Через пятнадцать минут я и впрямь остаюсь один. От намерения вызвать такси отказываюсь в пользу вечерней прогулки – по городу, в котором никто не гуляет в одиночку. На перекрестке покупаю пупусу[127] и решаю сыграть в мексиканскую лотерею – нравятся мне эти билетики с лазерными картинками на тему Дня мертвых. Словно эхо наставления Будды – надо помнить, что все мы когда-нибудь вернемся в прах.