Дети Морайбе

На стекло садилась зимняя морось, ее стирали автоматически включившиеся дворники.

– Вроде полагается нанимать адвоката, когда ты сделал что-то плохое, – сказала Мика. – Но если это не так, я буду счастлива получить от вас урок-другой юриспруденции.

Ну вот, опять это неуместное поддразнивание. Как ни крути, а она всего лишь робот. Пусть у нее настоящая кожа и в венах течет настоящая кровь, где-то в глубине ее черепа спрятан процессор, принимающий все решения. Теперь он пытается манипулировать мной, норовит превратить расследование убийства в какую-то сексуальную игру. Программа, что ли, заглючила?

– У роботов не бывает адвокатов.

Она отшатнулась, как будто получила пощечину. А я устыдился собственного хамства.

Нет же у нее чувств, напомнил я себе.

Но Мика выглядела такой расстроенной. Как будто я заявил, что она – мусор. Аж съежилась, охваченная горем и стыдом. Куда девалась прежняя сексуальность?

Эта сгорбленная фигурка напомнила мне девушку, с которой я встречался много лет назад. Милая тихоня… Я ей какое-то время был нужен. То есть ей был нужен кто угодно, лишь бы говорил, что ее жизнь имеет значение. Вот так же и Мика – ей необходимо подтверждение того, что она имеет право на существование. Конечно, это нелепо: робот – он робот и есть.

И все-таки мне было жаль, что Мике приходится сидеть в захламленной полицейской машине. Она такая стильная, нежная и печальная, но ее дорогущие туфли на шпильках зарылись в толщу бумажных стаканов из-под выпитого мною кофе.

Она выпрямила спину, как будто пытаясь взять себя в руки.

– Означает ли это, что меня не обвинят в убийстве?

Ее поведение снова изменилось, причем мгновенно. Мика посерьезнела и как будто даже поумнела. О боже! Я словно чувствовал, как программа принятия решений в ее мозгу подстраивается под мои ответы. Машина применила новую тактику, чтобы установить эмоциональный контакт со мной. И сработало ведь! Теперь Мика не хихикала и не дразнилась, и от этого мне стало малость комфортнее. Такой она мне больше нравилась… вопреки моей воле.

– Это не мне решать, – сказал я.

– Но ведь я убила его, – прошептала она. – Убила…

Я ничего не ответил на это. По правде говоря, у меня даже не было уверенности, что случилось убийство. Если тостер спалил дом, можно ли его назвать поджигателем? Или корректный термин – бракованное изделие? И тогда не Мику нужно тащить в суд, а «Роскошные удовольствия, инкорпорейтед»? Черт возьми, в компьютер вот этой полицейской машины зашиты все существующие приемы безопасного вождения, но никто же не обвинит ее в убийстве, если она все-таки собьет пешехода.

– Вы не считаете меня настоящей, – вдруг сказала Мика.

– Конечно, считаю.

– Нет. Для вас я всего лишь программа.

– Так ведь ты и есть программа. – Большие карие глаза смотрели на меня растерянно, но я продолжал: – Ты модель Мика. Каждую ночь получаешь новые инструкции.

– Я не получаю инструкций. Я учусь. Вы тоже учитесь. Полицейскому необходимо разбираться в людях. Видеть, когда они лгут. Раскрывать преступления. Разве вы бы не справлялись со своей работой лучше, если бы знали, как трудятся тысячи других детективов? Какие ошибки они совершили? Каких достигли успехов? Вы же обучались в полицейской академии?

– Да, и сдал экзамены.

– Вот видите. Сейчас я узнала что-то новое. Разве это сделало меня менее реальной? А пройденные вами курсы сделали менее реальным вас?

– Это совершенно другое. Я родился! А в тебя личность имплантировали.

– Да, протокол «Нулевой год». И что с того? Конечно, у вас имеется исходная личность, она закодирована в ДНК, доставшейся от родителей. Но после рождения вы накапливали опыт и менялись под влиянием того, что с вами происходило. Все детство росли и менялись, всю жизнь. Вы детектив Ривера. У вас есть акцент. Он очень легкий, но я его слышу, потому что умею слушать. Думаю, вы родились в Мексике. Умеете говорить по-испански, но не так хорошо, как ваши родители. Когда вы меня обидели, вам стало стыдно. Вы не такой, каким себя считаете. Вы не из тех, кто прибегает к силе, чтобы причинить боль. – Глаза, пристально смотрящие на меня, чуть расширились. – Так-так… У вас потребность спасать людей. В полиции служите потому, что вам хочется быть героем.

– Да ладно тебе…

– Я говорю правду. Вам необходимо чувствовать себя важным человеком, делающим важные вещи. Но вы не пошли в бизнес или в политику. – Она нахмурилась. – Наверное, вас однажды кто-то выручил и вы захотели стать похожим на него. Или на нее? Скорее всего, на него. Быть нужным, спасать людей…

– Может, хватит? – Я вперил в нее жесткий взгляд.

Она затихла.

Как же лихо она меня расшифровала! Просто ужас!

Мика молчала, пока мы ползли в пробке. Дождь знай кропил лобовое стекло, заставляя работать дворники.

Наконец она заговорила:

– Всем нам приходится с чего-то начинать. И то, что было в начале, остается с нами, но… оно не предопределяет всего. Я не только программа. Я – это я. Я уникальна.

Я ничего не ответил.