Дети Морайбе

– А среди гражданских есть пострадавшие? – спрашивает Соня.

Джамал озадачен:

– Нас что, волнуют потери у протестунов?

Я шлепаю Соню по руке и неодобрительно смотрю на нее:

– Нет, Соня просто прикалывается. Ты молодчина. Держи меня в курсе насчет битых копов.

– Сообщают, что бунтовщики подожгли автозак.

– И?

– В машине были их приятели.

– Отличная новость! – хором восклицаем мы с Соней.

– А видео есть? – спрашивает Соня.

– Работаем над этим.

Из эфирной студии мне сигналит Джиа.

– Твой выход, – говорит Соня.

К сожалению, Джамал не успевает добыть видео с горящим автозаком, поэтому мы начинаем следующий сюжет. По ходу поступают кадры с еще двумя пострадавшими полицейскими. Один из них мертв, и мы хватаемся за эту тему.

– Офицер полиции погиб в стычке с погромщиками на Авеню-Америк.

А вот и семейные фотографии. Хоэль Эрнандес. Славный парень. Славная семья. Дети охренеть какие славные. Герой Хоэль Эрнандес – с этого момента называем его только так. Друзья, давайте еще разок взглянем на этих замечательных ребятишек!

И вот еще что: я не хочу, чтобы вы прозевали крутой поворот. У нас больше нет протестующих, а есть мятежники. Погиб полицейский. Мятежники на Авеню-Америк. Мародеры в Лос-Анджелесе. Погромщики в Денвере. Бандиты в Бостоне. Перестрелка в Вашингтоне. Собаки взбесились повсюду.

Шквал комментариев не заставляет себя ждать. Мои зрители неистовствуют, подстегивают друг друга; все они питаются праведным гневом, создаваемым мною. Растет доход от сетевой рекламы. Люди просто не могут оторваться от экранов, не могут не подливать масло собственной ненависти в костер вселенского безумия.

Мы завершаем дневной эфир, Джиа выключает камеры. Коллеги в следующем выпуске будут активно раскручивать начатую мной тему. Мятежники сегодня, мятежники завтра. Была бы наша воля, мы бы вставили мятежников в прогноз погоды. Я не шучу, дамы и господа. Весь день мятеж грохочет, пламенеет… Хоть на музыку клади.

Мне сигналит Соня, она смотрит наши текущие рейтинги. Показывает палец, потом три. Мы на каждом рынке номер один. В Сети утроили общее количество просмотров.

Конечно, как только мы начинаем праздновать, в студию заходит Дэнни, чтобы обломать кайф:

– Из мэрии звонили, просили сбавить обороты.

– Еще чего!

– Мэр практически умоляет.

Я смотрю вниз, на улицы, где разгорается война.

– Толку-то? Выборы ему не пережить.

– Даже Донован названивает. Считает, что мы перегибаем. Боится, как бы нам не потерять часть рекламодателей.

– Ну потеряем, и что? Мой бонус зависит от количества зрителей, а наши зрители нам верны. К тому же всегда найдется рекламодатель, которому нужна аудитория. Вон «Церберу» мы охренеть как нравимся. Его защитные системы расходятся, точно горячие пирожки.

Дэнни морщится:

– Хайди, твой бонус – не единственное, что нам необходимо учитывать. Есть же границы. Порядочность, ответственность…

– Соня, скажи ему.

С нежной улыбкой Соня открывает секрет:

– Тройной, зайчик. У нас тройной рост.

– Ого! – У Дэнни округляются глаза, и он прекращает брюзжать.

Еще один доходный день в копях американской ярости.

Надо быть конченым психом, чтобы расстаться с этой золотой жилой.

В ТРЕХ ГОРОДАХ волонтеры Ополчения свободы начинают контрнаступление против бунтовщиков.

ЖЕНЩИНУ убил плотоядный вирус, поселившийся в ее соске.

САНТЬЯГО: не сумев обуздать насилие, мэр уходит в отставку.

ТОННЕЛЬ ЛИНКОЛЬНА захвачен Ополчением свободы.

Уже два дня мы в осаде. Через главный вход покинуть здание невозможно, снаружи царит хаос, но внутри – мир и благолепие; мы ведем репортажи о распаде нации.

Все ускоряется. Сказать по правде, это происходит уже много лет – наверное, с того момента, как была выброшена на помойку доктрина справедливости[133] и реклама просунула свое свиное рыло в новостные выпуски. Вот уже полвека мы подливаем масло в огонь – ради привлечения зрителей, ради доходов с рекламы. Теперь нелепо говорить «24-часовый новостной цикл». Давайте называть это 1440-минутным новостным циклом. Или 86 400-секундным новостным циклом. Или максимальным расширением аудитории. Или просто добычей денег.

Продолжают поступать видеокадры: люди на баррикадах из офисной мебели, развевающиеся в дыму транспаранты с дикими лозунгами, черные балаклавы. Избитый толпой полицейский – кровь стекает в ливневку. Это теперь в режиме нон-стоп. Мы все увеличиваем число зрителей, и к нам все поступают деньги с рекламы.

Мы показываем снятый на улице ролик с Аней Джоли. Аня когда-то возглавила протесты против «Мэйдон-медиа», еще самые первые. Обаятельная молодая женщина выражается некрасиво:

– Утопить бы их в собачьем дерьме! Они изрыгают ненависть, они изрыгают дерьмо – вот и нужно их в этом дерьме утопить! Так будет справедливо! Хотела бы я посмотреть, как Хайди Хэлленбах утопят в собачьем дерьме!