Дети Морайбе

По мере того как беспилотные микроэлектробусы заполоняли Саутсайд и в других районах появлялись аналогичные транспортные средства, жители переставали пользоваться легковыми автомобилями. «Худ-электрик» контролировал пассажиропотоки, автоматически подсчитывая людей на остановках, увеличивая количество машин на маршрутах для удовлетворения спроса и возвращая их на стоянки, когда спрос падал. Даже зимой время ожидания местного автобуса не превышало двух минут. Он простаивал, отключившись от сети, и заводился, как только люди начинали собираться в том или ином месте. Система определяла, сколько людей выходит из дома по такому-то адресу, и заблаговременно отправляла автобус к ближайшей остановке. Если все так просто и удобно, стоит ли хлопот содержание личного автомобиля? Даже сейчас, в разгар зимы, когда энергии меньше и «Худ-электрик» не может запасать ее впрок, имеющихся ресурсов вполне хватает для бесперебойной работы маршруток.

В февральских сумерках со всех панелей на улицах сметался снег. Эти панели были разрисованы полупрозрачной краской: тут и рога овощного изобилия, и персонажи «Черной Пантеры», и Христос, и Человек-паук. Панели самого высокого яруса очищались без помощи извне благодаря умному контуру самонагрева, который растапливал снег, стоило обнажиться малой части плоскости. После того как жители очищали фасадные панели на уровне нижнего этажа, первая же порция энергии тратилась на нагрев расположенных выше панелей, и снег с них сходил. Это одна из инноваций Летиции – сестра сконструировала тепловые контуры и разработала программное обеспечение, чтобы после снегопада батареи ускоренно очищались и возобновляли генерацию электричества.

Где бы Джеймс ни находился, его окружали плоды творчества родственников.

Вот он и дома. Летиция сидит за рабочим столом, корпит над новой схемой. Она сосредоточенна, стремится до конца израсходовать последние крохи дармового освещения. Сестра лишь рассеянно машет вошедшему Джеймсу. Кончился день – кончилась работа. Один из философских постулатов отца.

Семья Джеймса, как и обитатели соседних домов, из-за маломощности мини-электростанции сидит на скудном энергетическом пайке. Электричество вырабатывается и зимой, но расходуется главным образом на ночной обогрев, на работу холодильников и прочей важной бытовой техники. Компьютеры и телевизоры – по остаточному принципу. Все лампы в доме реагируют на заход солнца, меркнут, сигнализируя человеческому мозгу: шабаш, пора отдохнуть в тишине и покое.

Джеймс крайне редко пользуется будильником. В доме светлеет на рассвете и темнеет на закате. Не во всем районе такой порядок, но есть же определенная приятность в том, как сгущаются сумерки и ты чувствуешь, что скоро тебя сморит сон. В доме Джеймса источники света не выключаются сразу, но они сияют все слабее и слабее, и, когда наконец экраны и люстры гаснут, семья уже спит, убаюканная постепенным исчезновением раздражителей.

Отец уже дома, месит для пиццы тесто из солнечного протеина. Эйвери Лютер Блэк, живая легенда, ходячий миф, символ во плоти. Джеймс не замечал родительской славы – просто потому, что вырос в ее лучах.

На кухне пахнет подсушивающимися в духовке белковыми водорослями, булькает настольная бродильня, дожидаясь, когда ее вынесут на задний двор и перельют закваску в ферментаторы, которые в летние месяцы дают семье больше половины пищи – сбалансированной мучной смеси белков и углеводов, получаемой из дрожжей, углерода и солнечной энергии. Зимой же содержимое ферментаторов пребывает в спячке, дожидаясь поры, когда пригреет солнце и в избытке обеспечит его энергией.

– Спроси у него.

Джеймс вздрагивает: что за черт? Очень уж неожиданно прозвучал в ухе голос Ирмы.

Ну конечно же, телефон. Ирма подключена к контрольным приложениям Уиллис-тауэра – следит, прослушивает. Джеймс и не подозревал, что она на это способна.

– Папа, ты не мог бы заглянуть ко мне на работу?

– Это еще зачем? – ворчит отец, с силой шлепая тестом по столешнице.

– Хочу тебя познакомить кое с кем.

– Обзавелся в ОКВО подружкой? – Отец повернулся: смуглые кисти рук в белой муке. – Или закорешился с каким-нибудь биржевым трейдером? Он, поди, выжимает все соки из энергосетей и наваривается на нашей реальной работе?

– Да ладно тебе накручивать, папа. Все не так.

– Не стану я встречаться ни с кем из «Удавки». Это твой круг. Не мой.

– Мне надо с ним поговорить, – произносит Ирма.

– Ему это неинтересно, – бормочет Джеймс.

– С кем болтаешь? С твоей подружкой?

– Да, папа, это моя подружка. – Джеймс протягивает телефон. – Хочет с тобой поздороваться.

Отец состраивает гримасу:

– Не о чем мне с ней разговаривать.

Внезапно мерцают лампы, затем загораются. Этого не должно происходить, потому что хозяева экономят электроэнергию и стараются поддерживать днем освещение, близкое к естественному. Джеймс щурится от рези в глазах.

– Что за… – Отец вертит головой.