Дети моря. Трилогия

— Это Максимычу снесешь. Соскучился, поди, старик по рыбке свежей. Ну, скоро весна, пусть опять на Юрос рыбачить приезжает. Очень толковый старик, он мне по душе…

А кто был не по душе одинокому леснику! Мы никогда не слыхали, чтобы Григорий кого-нибудь ругал. Хотя он и казался замкнутым и подолгу жил в полном одиночестве, но я чувствовал, что он любит людей. Это кто-то наврал Косте, будто Григорий злой и нелюдимый человек.

Вот английских и американских офицеров он ненавидел. Ненавидел за издевательство над Илько, за бесчинства, которые они творили на Юросе, глуша гранатами рыбу, за убийство на глазах у Григория двух крестьян из ближайшей деревни. Даже человек, живший вдали от селений, в глуши, и тот видел и пережил злодейства чужеземных захватчиков.

Весна в этом году пришла рано. Апрельские теплые ветры и солнце изморили на Северной Двине лед. В верховьях начались подвижки льда. И вот на мачте полуэкипажа взвились новые сигнальные флаги: «Лед ломает против города и выше. Подъем воды 8 футов».

Обдирая деревянные причалы, сметая пристани и сваи, дробя в щепы не убранные вовремя лодки, Двина буйно сбрасывала в море свои ледяные путы.

Казалось, что реки быстро очистятся ото льда. Но дед Максимыч не верил ранней весне.

— Погодите еще ликовать, — сказал он вечером, когда стало известно, что уровень воды уже упал на один фут. — Погодите. Вот что еще утро покажет.

Утром меня разбудил Костя:

— Димка, смотри, что делается. Вода прибывает! Затор льда во всех устьях!

Я вскочил и выглянул в окно. Весь наш двор был заполнен водой. По двору плавали доски, поленья и множество всевозможного мусора. У крыльца, привязанная к перильцам, покачивалась наша старая «Молния». Оказывался, Костя почти всю ночь не спал, и, когда вода хлынула на Соломбалу, он успел привести «Молнию» с берега речки в улицу. На нашей улице творилось что-то похожее на корабельный аврал. Спешно укреплялись деревянные мосточки-тротуары, вылавливались уносимые стихией дрова, в квартирах поднимали повыше все, что могла испортить вода. В низеньком домике у Кузнецовых вода уже зашла в комнаты и на четверть аршина залила пол.

Гриша Осокин приплыл в наш двор на плотике, который он соорудил еще два дня назад. Вчера, узнав, что вода спадает, он даже приуныл — обидно было не испробовать на воде такой великолепный, конечно, по его словам, и устойчивый плот. Приплыв к нам во двор, Гриша тут же с азартом начал рассказывать о том, как он, рискуя жизнью и одеждой (мать могла задать ему трепку за мокрые штаны и рубаху), только что спас кошку. Эта кошка будто бы сидела на каком-то столбе, спасаясь от подступающей к ней воды.

Мы с Костей незаметно переглянулись и сделали вид, что поверили Грише, однако никакого восхищения не проявили.

Костя даже сказал:

— Подумаешь, кошка! Она бы и без тебя сама спаслась.

— А ты подожди, не перебивай! — разошелся Гриша, уже почувствовав себя героем. — Если бы не я, то кошка бы уже давно лежала на дне. Но это еще что!

И Гриша, забыв обо всем на свете и даже сам веря себе, принялся рассказывать, как он спасал маленькую девочку.

— Ладно, — остановил его Костя, — скажи лучше, что ты все это еще вчера дома выдумал. Хочешь с нами на «Молнии» по Соломбале прокатиться?

— Сам ты выдумал! — обиделся Гриша.

Было видно, что ему очень хотелось, чтобы его выдумка оказалась правдой. В душе он, конечно, ругал глупых маленьких девчонок, которые не хотели падать в воду и потому не давали возможности Грише показать свою отвагу.

— Ладно, садись да поехали, — дружелюбно сказал Костя.

Но Гриша отказался:

— Была нужда мне на таком корыте плавать! «Молния»! На вашей «Молнии» чем сильнее грести, тем ее быстрее назад тянет. Черепаха!

— Не хочешь? — решительно спросил Костя. — Пожалеешь!

Отталкиваясь веслами от стен дома, мы вывели «Молнию» к воротам.

— Мой крейсер «Непобедимый» не вашей «Молнии» чета! — кричал нам Гриша, пытаясь угнаться за шлюпкой. Крейсером «Непобедимым» он называл свой плотик.

Однако «Непобедимый» явно отставал. Гриша изо всех сил действовал своим шестиком, но тщетно — плотик налетел на ограду садика и застрял.

— Полный. Полный вперед! — командовал Гриша.

Он уперся шестом в землю, пытаясь освободить свой «крейсер». Что-то треснуло, плотик резко качнулся и рванулся в сторону. А его капитан, потеряв равновесие, беспомощно взмахнул руками и со всего размаху шлепнулся в воду под дружный хохот всех, кто видел эту неожиданную аварию.

Мы поспешили к Грише на помощь, но он успел вплавь добраться до ближайшего крыльца. Разумеется, он мог и не плыть, а идти на ногах, потому что воды было не более чем по пояс. Но все равно одежда уже намокла, а плыть было куда интереснее, нежели идти.

— Ну как, поедешь на «Молнии»? — спросил насмешливо Костя.

— Сначала высушиться нужно, — ответил Гриша, скручивая рубаху в жгут и ничуть не унывая. — Подождите, тогда поеду.

Но ждать мы не стали.

Не часто, даже не каждый год, удается иметь такое удовольствие — кататься по улицам на лодке. Пока ждешь, вода уйдет.

— Ты иди к нам, — сказал я Грише. — Обсушишься, а мы потом приедем и возьмем тебя.