Дети павших богов

– Почему болезнь выбирает того или другого? А-марил часто бьет наугад. Может, она наткнулась на залежи ядовитой магии. Или дней пять назад поела непрожаренного мяса, которое повлияло на ее тело именно так, чтобы звезды сошлись. Мы об этом попросту мало знаем. Но… – Лицо у нее застыло. – В последнее время Эслин рисковала больше обычного.

– Эликсиры Зерита.

Нура чуть заметно кивнула.

Те сосуды, что совал ей Зерит перед сражениями, – те, что придавали ей такую силу. Насколько я поняла, составление тех эликсиров и его подкосило в числе прочего. И Эслин, по-видимому, тоже.

Нура сделала еще глоток. Ее взгляд скользнул по горам вдалеке.

– Да и при обычных обстоятельствах для Эслин такая судьба не так уж удивительна. – Тут она с любопытством взглянула на меня. – Ты сказала, что слышала крики.

– Слышала. Решайе слышал.

Решайе, словно разбуженный звуками своего имени, прополз ко мне под лоб и с отчетливым неодобрением уставился на Нуру.

– Он тоже черпает из глубинной магии, – сказала та. – Как сиризены и даже глубже. То, что вы слышали, могло исходить от… – она поводила рукой по воздуху, – оттуда. А не отсюда.

– Но каким образом?

– Как знать? Никто этого не понимает. Именно поэтому ты должна остерегаться. Эслин заболела, потому что слишком долго повелевала чересчур глубокой магией и употребляла ее неправильно.

А моя магия была еще глубже, и владела я ею дольше. Мне после употребления магии Решайе бывало очень, очень плохо, но что та болезнь в сравнении с мучениями Эслин?

– Что будет с Эслин? – тихо спросила я.

– Умрет. Так всегда бывает.

– Всегда?

Она помолчала.

– Однажды я видела, как человек выжил. Только раз. Но та женщина прежней уже не стала.

Решайе еще расхаживал у меня подо лбом, как меряющая клетку шагами пантера. Голова раскалывалась от боли.

«Перестань», – сказала я ему.

…Пока она здесь, не перестану…

Пальцы мои потянулись к виску. Все силы ушли на то, чтобы оттеснить Решайе в дальний угол сознания.

– Что такое? – полюбопытствовала Нура.

– За что Решайе так тебя ненавидит?

У нее напряглись уголки губ.

– Решайе всех ненавидит.

…Это не ненависть!.. – обиженно зашипел Решайе.

– Тебя больше всего.

– Может быть, потому, что меня ненавидит Макс.

Вопреки себе – у меня хватало других забот, – стоило Нуре произнести имя Макса, я до зубовного скрежета захотела вступиться за него.

– Не в нем дело.

…Она снова и снова сражалась со мной… – прошептал Решайе. – …Этому нет конца…

– Ты пыталась им овладеть, – сказала я.

– Разумеется, пыталась.

«Разумеется»? Все во мне перевернулось. От мысли, что она желала завладеть вот этим – после того, что он сотворил с Максом… и с семьей Фарлион. Иногда я почти готова была принять Нуру как союзницу, но вот в такие минуты меня переполняло отвращение.

Я его скрыла. Однако она взглянула так понимающе, словно угадала мое невысказанное осуждение.

– Не думай, – тихо заговорила она. – У меня с ним свои счеты.

Решайе зарычал, и во мне вспыхнула его память, острая как бритва. Нура глядится в зеркало – раскрасневшаяся, потрясенная. Окровавленные ладони в песке арены, она снова, снова и снова заставляет себя подняться. Нура в холодной воде, в полной темноте, Нура, вскрывающая себе кожу на руке…

Образы пропали так же внезапно, как налетели. Тишина, ласковый ветерок. Нура подливает в свой бокал.

– Я слышала о делах в Трелле, – сказала она. – О семействе Зороковых. Тебе следовало сразу послушаться Зерита. Тогда война бы уже закончилась и ты могла бы заняться ими.

– Слишком опасно.

– Чем дольше тянешь, тем больше погибнет людей.

Я долго смотрела на нее. Сейчас она казалась старше, чем в воспоминаниях Макса. А вот взгляд, беспощадный и уверенный, остался прежним. Сколько раз она повторяла эти слова Максу – и самой себе – после Сарлазая?

И все же что-то во мне сомневалось, не права ли она.

– Хочется, чтобы этот мир заслуживал спасения, – сказала я.

Сухая усмешка скривила ее губы.

– Ты, верно, думаешь, что я сделана из камня.

– Скорее изо льда.

Да, лед нарастает слоями, скрывая все, что лежит под ним. А что под ее льдом что-то есть, я знала наверняка. Не всегда она была такой. Я даже сейчас видела печаль в ее глазах.

Короткий смешок.

– Мне это не подходит. Лед слишком хрупок. – Ее серебристые глаза скользнули по мне. – Не спеши осуждать, Тисаана. Может статься, ты однажды окажешься на моем месте. Отсечешь от себя все слабости. Пожертвуешь всем, что имела. И тогда мир будет дивиться твоей бесчеловечности, будто ты своей волей стала такой, как есть.

Сделав долгий глоток, она отвернулась к горам.

– Когда-то мы с Эслин дружили, – тихо сказала она. – Не хочется мне смотреть, как она умирает.

Странно было бы жалеть ее. И все же я против воли поняла, какой одинокой она стала, когда перерубила все нити, связывавшие ее с другими людскими душами.

– За мертвых. – Я подняла бокал.

– За мертвых. – Нура ответила тем же.

Она одним глотком допила и отвернулась к стене дома Фарлионов. Здание нависало над нами, и она будто мерилась с ним взглядом, стремясь подчинить.

– Знаешь, – отчетливо проговорила она, – я ненавижу этот поганый дом.

Глава 26 Эф