Дети павших богов

Взгляды беженцев накатывали на меня волнами. Они останавливались на полушаге, таращили глаза. Должно быть, я ужасно выглядела – вся в крови, охваченная магией, как огнем.

Я нашла взглядом ту дверь, в которую вошла не так давно. В ней стояли старуха с внучкой, в их глазах застыл ужас.

Я впивала в себя этот ужас, упивалась им.

При виде их меня захлестнул гнев. Захлестнула обида. Такая острая, что даже Решайе задрожал, а я ощущала малейшее его движение. Я так многое должна была отдать ему, чтобы двигаться дальше, ведь он теперь засел у меня прямо под кожей.

…Они тебя предали – и это после того, как ты вырвала себе сердце, чтобы бросить к их ногам!..

Да, предали.

Я им все отдала. Я готова была умереть за них.

И еще умру.

– Я понимаю, каково вам пришлось, – сказала я. Голос рвал мне горло шипами. – Я понимаю, что значит желать невозможного. До сих пор нам нужно было всего лишь выжить. И безнадежно было желать большего.

Все новые беженцы выходили из своих каморок, собирались вдоль улицы. Никто не проронил ни слова. Я выступила вперед. На мостовую капала моя кровь. Клинок моего меча горел голубым пламенем, растекавшимся до кончиков пальцев, до кончиков волос.

– Я дала вам слово, – сказала я. – Дала слово, что я сражу треллианских владык. Дала слово, что меня ничто не остановит. Ничто.

…И как дорого ты заплатила, чтобы сдержать это слово… – шепнул Решайе.

Решайе желал отомстить. Жаждал мести. Что ни говори, обида – это стекло, хрупкое, непрочное. Как бы мне хотелось разбить ее о камни и обратить осколки в ножи.

Но остатками сил я сдержала Решайе.

«Эти люди нам не враги».

Нет. Врагами нам были те, кто сделал нас такими, кто нас разделил, разорвал. Они и за тысячу миль отсюда держали клинки у нашего горла.

Гнев мешал мне говорить, мешал думать. Я выплеснула его в магию и позволила Решайе поглотить. Он загорелся белым пламенем и взвился в небо красными бабочками.

Такую боль нечем измерить. Магия моя была на исходе, с рук капала кровь. Треллианцы видели в моем выступлении лишь силу, но краем глаза я заметила, как Макс, протянув руки, шагнул ко мне. Он-то знал, что я на краю.

Я остановила его предостерегающим взглядом.

Нет. Рано.

Они должны были увидеть. Я должна была показать им свою силу, заслужить их уважение. Такую силу, чтобы они поверили в меня.

– Смотрите на меня! – приказала я, и все повиновались. – Я одержала победу для Зерита Алдриса, а теперь одержу для вас. Мы – дети павших богов и империй. Мы – память разбросанных по равнинам костей. И им никогда не понять, чем мы можем стать.

Мой взгляд вернулся к той старухе. Решайе бился в стены моего сознания, и я, отдав все, что осталось, перехватила его и направила его магию в свое представление.

Я пошатнулась и тут же выпрямилась – никто не заметил. Кроме Макса – я чувствовала на себе его взгляд. Он был готов.

Но я еще не закончила. Еще нет.

– Вспомните об этом, когда усомнитесь во мне! – рычала я. – Я дала вам слово. Я буду ему верна.

Я не выдержала.

Выронила меч и повернулась к Максу. Он понял меня с одного взгляда. Я не гнула спину, уходила мерным шагом. Макс достал листок и вычертил свою стратаграмму, чтобы вернуть нас к ступеням Башен.

Когда я подняла голову, мне показалось – Башни падают на меня.

Я проверила, не видит ли кто, и только потом позволила ему меня подхватить.

Часть вторая. Пепел

Глава 46 Тисаана

Я уловила… любопытство.

Передо мной стоял не человек. Так, тень тени. Она кружила вокруг меня, изучая.

«Я тебя знаю», – шепнула она.

Я тоже ее знала, хотя и не понимала. Так вслед за знакомым телом тянется запах, так повисает туман в зимнем воздухе после теплого выдоха.

«Я ищу тебя так долго», – прошептала тень.

Решайе содрогнулся, потянул прочь.

Вспышка обиды.

«Ты меня не помнишь?»

…Что значит помнить? Память – отпечаток былых историй, а мои все стерты…

Тень придвинулась ближе. Я видела, как ей трудно: так борются с наступающим приливом.

– Что ты такое, – спросила я. – Где ты?

Любопытство потянуло меня к ней – и я тут же отпрянула, ахнув.

Видение, составленное из осколков, продержалось долю секунды.

Я видела горящую Ару, скелеты городов и дворцов. Заваленное трупами поле, груды тел с прогнившей, распадающейся плотью. Вздымался океан, кишел зубастыми, темными гибельными созданиями.

Я видела треллианские равнины в огне, почерневшее от дыма небо.

Я видела бескрайнее море костей.

И тотчас все это пропало – словно привиделось.

«Я победа. Я месть».

«Сейчас я нигде».

«Но скоро буду с тобой».

Глава 47 Эф

– Если есть хоть малая надежда, что в Нирае знают ответы на наши вопросы, – говорила я, – мы не смеем этим пренебречь. Кадуан прав. Отказываясь встретиться с ними ради наших упрямых обычаев, мы заплатим немыслимую цену.

Ишка, Сиобан и Ашраи не сводили с меня глаз. На миг я поймала взгляд Кадуана и успела увидеть, как отзвук улыбки кривит уголок его губ.

– Твое предложение – измена. – Ашраи выплюнул это слово, как тухлый кусок. – И мы уже от него отказались. Как и следовало.

Он обернулся к Ишке, бесспорно ожидая, что и тот откажет наотрез. Я сама этого ожидала.

Но не дождалась.