Дети Розы

— Нет, и никогда не собиралась стать актрисой, — ответила Лялька. — Но у меня была тетя. Она здесь работала. До войны.

— Да, я ее знаю. Она снималась в каком-то старом фильме. У нее замечательный очерк лица, вы его унаследовали.

— Думаю, для актрисы очерка лица недостаточно.

— У вас душа — душа актрисы, — сказал он решительно. — Я серьезно. Вы меняетесь. День ото дня вы другая. В этом и проявляется душа актрисы.

— Я никогда об этом не думала.

— Еще не поздно.

— Как раз поздно, в этом не может быть сомнения. — И она рассмеялась.

Но слова Тадеуша ее обрадовали. Как странно. Неужели то, что она всегда считала непостоянством, отсутствием стержня, неужели это может быть достоинством?

— А вы меня не разыгрываете? — И она запнулась.

Тадеуш был озадачен. Он не знал этого выражения.

Лялька объяснила, что имела в виду, но это уже не имело значения. Он хотел сделать ей приятное, он действительно что-то распознал в ней, она не обманывала себя. Между ними уже что-то возникло. На мгновение она вспомнила о Кейти на заднем сиденье. Стерва донкихотствующая, подумала Лялька, неужели она еще спит?

После обеда — и все еще в сотне километров от Кракова — стало смеркаться.

— По-моему, мы слишком хорошо поели, — сказала Лялька виновато.

— Мясо дикого кабана, — заметила Кейти с явным удовлетворением. — Потрясающе. Мне бы еще хоть разок увидеть это в меню. Неужели они до сих пор водятся в здешних лесах?

— Вполне возможно, — сказал Тадеуш. — Дальше к востоку.

— Боже, а это что такое?

Через дорогу неторопливо прыгала огромная лягушка.

— Вы и лягушкам дорогу уступаете? — спросила Кейти.

— Ведь и им надо жить. Но смотрите, вот еще одна опасность.

Людей на дороге стало больше, целые толпы, явно пьяных до того, что едва держались на ногах. Они цеплялись друг за друга и время от времени падали, по всей видимости, даже не подозревая, какой опасности себя подвергают.

— Почему они разгуливают вот так по краковскому шоссе?

— А где же им еще гулять?

— В канаве было бы безопаснее.

— Им бы оттуда не выползти, — Тадеуш засмеялся.

Машина остановилась, группа мужчин ее окружила. Они приплясывали, смеялись и толкали друг друга. Лялька почувствовала страх. Крестьян она представляла себе другими. Или представляла их другими по памяти. Лица у мужчин были совсем не польские. Узкие, худые, злые. Во ртах торчали темные безобразные пеньки зубов. И вели себя они скорее угрожающе, чем весело. Они вызвали другие воспоминания.

— Не пугайтесь, — спокойно сказал Тадеуш. — Они просто пьяны.

Один из них упал прямо на дорогу, и два товарища подняли его на ноги. Голова его опустилась на грудь, словно у распятого.

— Господи, — сказала Кейти, — как нам уехать?

— Одну минуту.

Тадеуш посигналил. Толпа тут же раздвинулась, давая дорогу. Однако было уже совсем темно. Тадеуш включил фары, они немедленно выхватили из мрака лошадь и телегу — без всяких огней она двигалась в сотне метров впереди. В луче света промелькнула пересекавшая дорогу белка.

— Теперь придется ехать медленно, — сказал Тадеуш. — Но не беспокойтесь, я заранее заказал номера в гостинице.

По-видимому, Лялька заснула, поскольку следом она увидела яркий свет, желтый камень, площадь с освещенными арками. Она сразу узнала, что это.

— Мы приехали, — сказала Кейти. — И не зря, оно того стоило. Ты когда-нибудь видела такую красивую площадь?

— Рыночная площадь, — сказал Тадеуш.

— Я знаю.

— Я попробую припарковаться.

Когда он подъехал к обочине, в окно машины нетерпеливо постучал мужчина в форме.

— Что это? — спросила Кейти. — Парковочные билеты? Но он в военной форме, как мне кажется.

Однако Тадеуш высунул голову из окна, и они весьма дружелюбно переговорили.

— Все в порядке, — сказал он, закрывая окно. — Он просто сказал мне, где сейчас ужинают мои друзья, на тот случай, если мы пожелаем к ним присоединиться. Вы, наверно, устали? В любом случае мы сначала найдем наши комнаты.

— Я бы хотела помыться, — поколебавшись, сказала Лялька. — Но усталости не чувствую.

— Это гостиница? Мне надо в туалет, — сказала Кейти. — Присмотрите за моей сумкой, я вас опережу.

— Ну конечно.

Она открыла дверь и вышла из машины. Несколько прохожих проводили ее взглядом. Лялька почувствовала, как ее сердце забилось сильнее.

Тадеуш положил руку ей на шею, рука была мягкой и нежной. Она чуть ли не вскрикнула — так знаком был этот жест.

— Сколько номеров? — спросил он спокойно.

Она посмотрела ему в глаза. Карие. Серьезные. В них не было двусмысленности.

— Два, — сказала она. — Если именно этого вы хотите.

И сразу занервничала. Может быть, она ответила слишком быстро? Но они ведь не молоды, к чему кокетство? Не было времени на сомнения и замешательство. Ведь все скоро кончится. Они оба это знали.

— Хорошо, — сказал Тадеуш.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Нежно и мягко — не сексуально, скорее дружески.

— А с другими мы увидимся завтра.