Дети Шини

Для нас с Настей я выбрала комнату с темно-коричневыми обоями и крупными цветами жасмина, потому что она находилась на третьем этаже, прямо над залой, и в ней проходила труба от камина. Не могли же мы продолжать ночевать, как на вокзале. А ещё там стояла одноместная деревянная кровать с высокой спинкой, и оставалось перетащить вторую металлическую койку из хозяйственной комнаты, чтобы получился отличный двухместный номер.

В итоге, неисследованной оказалась только левая часть коридора на третьем этаже, которая заканчивалась запертой дверью, ведущей в угловую башню. И сколько мы не пытались её открыть, ничего не получалось.

Неожиданно выяснилось, что у Герасимова бывают приступы трудовой деятельности, а руки растут из правильного места, потому что пока на него никто не смотрел, он разобрался с водяными баками в гараже и запустил воду по трубам и батареям. А потом, когда оказалось, что в ванной на первом этаже кран сломан и течет, заменил его на кран из неработающей ванны.

В кладовке возле кухни Марков обнаружил несколько мясных консервов, банку засахарившегося мёда, сгущенку, мешок с отсыревшей и заледеневшей гречкой, пакет жуткого цвета муки, добавил к этому то, что осталось у нас, и пересчитал. Затем составил список допустимой каждодневной нормы на человека и выдал его Насте. Оказалось, что продержаться на том, что есть, мы сможем максимум неделю, поэтому вопрос «откуда брать еду» по-прежнему остался открытым. Воду, как и раньше, решили растапливать из снега, для чего Якушин притащил из гаража две большие пластиковые бочки.

Амелина было решено переселить в мансарду. Тепло, светло, и никому мешать не будет. Вероятно, раньше там была детская: низкая кровать, узенькие полочки лесенкой, комплект из трех разноразмерных сундуков с мягкими игрушками. Варварский набег её почти не коснулся.

Пока мы с Настей немного убирались, Амелин сидел, не снимая пальто, по-турецки на деревянном полу посреди мансарды, пристально следил за нашими действиями и умудрялся ещё беспомощно шутить о том, что для него никто так никогда не старался. С утра ему было значительно лучше, и он уже даже рвался нам помогать.

Из решетчатого стенного шкафа мы достали немного отсыревшую подушку и, хотя не свежие, но всё же относительно чистые простыни.

— Странно, что в этом доме никто не живет. Если бы у меня был такой дом, я бы никуда из него не уехал, — сказал Амелин, со стаканом чая в руке перебираясь на застеленную кровать.

— Может, хозяева умерли? — осторожно предположила Настя.

Он неопределенно пожал плечами:

— Хозяин — дядя Герасимова, а тот не умирал. Во всяком случае, Герасимову про это неизвестно.

— Тут такое место, где вполне могут жить любые призраки, — заверила нас Настя. — Просто наверняка должны быть.

Она сидела на большом сундуке, я пристроилась на подоконнике.

— Никого здесь нет, — на удивление серьёзно сказал Амелин.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила Сёмина.

— Если бы были, то я ночью услышал.

— Не выдумывай, — сказала я. — Типа ты можешь услышать призраков? Они же на то и призраки, чтобы быть неслышными. Тем более, ночью ты спал, уж это-то я точно знаю.

Он сделал глоток чая и насмешливо улыбнулся.

— Не знаю, о какой ночи ты говоришь, но когда я проснулся, спала как раз ты. Я ещё тогда очень удивился. В первый раз видел, чтобы люди предпочитали спать сидя.

— Очень смешно. В любом случае, из-за храпа Герасимова ты вряд ли мог бы что-то слышать.

— Так, я же вышел в коридор.

— Ты опять ночью в бреду бродил по дому? — поинтересовалась я.

— Ничего я не бродил. Просто захотел в туалет, или это только в бреду может случиться?

— Нет, тут определенно должны быть призраки, — Настю явно захватила эта тема.

— Ты серьёзно? — Амелин недоверчиво улыбался.

— Да, я чувствую, что это мистический дом. Может, в нем сто лет назад ревнивый муж отравил неверную жену или наоборот, несчастная женщина покончила с собой из-за неразделенной любви.

— Настя, прекрати, — попросила я. — Мне и так не нравится, что здесь такой тусклый электрический свет, что он не освещает углы комнат и едва горит в коридорах.

— Ты боишься призраков? — интерес Семиной разгорелся ещё сильнее.

— Ну, не совсем призраков. Я не знаю. Просто того, что там есть в темноте и смотрит на нас оттуда.

— То есть не мертвецов? — как-то разочарованно уточнила Сёмина. — А вот я ужасно боюсь кладбищ и покойников. Мне иногда даже кажется, что они ходят среди нас, как обычные люди. В этом доме наверняка кто-нибудь умер, может и не очень давно. Может, этот самый Герасимовский дядька и не уезжал вовсе, может, он скончался прямо здесь, и мы обнаружим его скелет в одном из шкафов?

— Настя!

— Да? Ну, ладно. Ну, а может, он убил её и спрятал в подвале? Или утопил в колодце или…

— Мне кажется, ты много смотришь разного кино, — мягко оборвал её Амелин. — В жизни всё гораздо страшнее.

— Ладно, — она как будто немного обиделась. — Но они, скорей всего, живут в той боковой башне.

Никогда бы не подумала, что Сёмина может быть такой вредной.

— А хочешь, я расскажу тебе одну реальную историю? — таинственным голосом предложил ей Амелин.