Дети Великого Шторма

Он с тихим вздохом отошел – сперва к краю освещенного круга, потом к двери и в конце концов вышел за порог. Никто ничего не заметил. Часовые в коридоре смотрели в пустоту словно истуканы, и Айлантри захотелось помахать у них перед носом растопыренной пятерней. «Что за ребячество, – пожурил он сам себя, почему-то голосом Рейнена, – ты ведь уже слишком взрослый для такого, по любым меркам». Он двинулся прочь, машинально считая двери и вспоминая, какая именно часть огромного архива воронов хранится за каждой из них. В этой части Подвала не держали ничего важного – в основном старые счетоводные книги и журналы с заметками по исследованиям, которые оказались неудачными или принесли недостаточно ценные плоды. Все, что касалось ремор, Вира хранила у себя. Все, что касалось «пробуждения скрытого таланта», как это именовал Кармор, мятежный ворон либо увез на Землю тысячи огней, либо уничтожил – из его покоев выгребли не меньше трех ведер золы и бесполезных обрывков. Просто удивительно, что он ограничился маленьким пожаром, а не устроил – из чистой вредности – настоящий взрыв, как…

Айлантри остановился.

Мысли в его голове внезапно заметались, точно перепуганные мальки, и он зажмурился, боясь упустить ту идею, что проплыла мимо, степенно помахивая хвостом. Она была настоящей громадиной и уже давно обреталась где-то поблизости, но почему-то никто до сих пор ее не заметил и даже не заподозрил о ее существовании.

Он снял очки, вытер стекла платком, снова надел.

А потом побежал к лестнице, ведущей на нижние уровни Подвала – туда, где в похожих комнатах с похожими стеллажами могло найтись то, что поможет ему не опозориться на суде и даже – вероятно, всего лишь вероятно… – одержать победу в случае, если помощники Фейры не разыщут этого загадочного свидетеля.

* * *

«Легкокрылая», лодка Ролана, и впрямь оказалась неимоверно быстрой. Сандер, конечно, уже не раз видел, как молодой моряк выходил на ней в море, но уделял этому мало внимания – ведь на борту «Невесты ветра» ее ~песня~ заглушала все прочие. Теперь, однако, он познакомился с «Легкокрылой» вплотную, изучил ее снаружи и изнутри – точнее, она сама ему все про себя рассказала, пока он лежал на корме, закинув руки за голову, и смотрел в ночное небо. Форма ее носа и парусов, очертания бортов, замысловатое внутреннее устройство – все это было в ~песне~, и все это он теперь мог представить себе, закрыв глаза.

Интересно, Кристобаль тоже все видел, раз сказал еще в Эверре, что из этой лодки вырастет необычный фрегат, или он все придумал, чтобы как-то обосновать свое желание помочь рыбаку, угодившему в капкан имперского вербовщика?..

«И все же, какой бы ты ни была быстрой, мы не сможем вернуться в срок, даже если этот “рыбак Тако” уже будет ждать нас на причале, готовый отправиться в путь».

Сандер примерно так и ответил Кристобалю, когда тот объяснил, что от них требуется. Фейра ничуть не смутился, как будто доводы Сандера не опирались на общеизвестные факты – расстояния между островами Вороньей гряды и здешние ветра, которые благодаря своему упрямству прославились до самой Окраины. Их так и называли – Вороньими. Устойчивые, северо-западные, пусть и не прямо в нос, но отнюдь не попутные.

«Выход найдется, – сказал капитан, сам упрямее любого ветра. – Вы, главное, туда доберитесь поскорей».

Остаток первого дня и почти всю первую ночь Ролан воевал с ветрами, а под утро заснул, измученный. «Легкокрылая» продолжила следовать тем курсом, который он для нее определил. Сандер устроился на носу лодочки и закрыл глаза, позволяя ~песне~ звучать в полную мощь. Пусть она теперь была ему знакома – к тому же ~песни~ маленьких лодок сложностью не могли сравниться с ~песнями~ больших фрегатов, – любой крючок годился, чтобы ухватиться за сушу или ее подобие, хотя бы зыбкое. «Легкокрылая» – лодка Ролана, Ролан – друг Кристобаля, а Кристобаль нуждается в его, Сандера, помощи.

Можно было протянуть нить и покороче: Кристобаль – друг Сандера… или нет?

«Он отправил тебя в Талассу, – произнес внутренний голос, омерзительный свистящий шепот со дна колодца, – он заставил тебя вспомнить то, о чем ты почти сумел забыть. Разве друг так поступает?»

Внутри у Сандера что-то сжалось, и он машинально сунул руку за пазуху, но спрятанный там сирринг был тоже из Талассы – еще одно напоминание о тех вещах, которые матрос-музыкант хотел бы, как Эсме, сложить в надежный сундук, чтобы больше никогда его не открывать.