Дети войны

Я смотрю на Кори и помню: Бета просила не сердиться на него, он дорог ей, он один из самых близких для нее людей. Но Бета плакала из-за Кори, ее слезы были безудержными и горькими, я не забыл этого и не забуду никогда.

– Такой удобный характер, – говорю я. – Наверное, никого не можешь обидеть?

На мгновение кажется: его внешность раскалывается, сквозь нее я вижу обнаженную душу. Она взрывается сотнями звезд, каждая хочет докричаться до меня.

Но когда Кори начинает говорить, его голос звучит совсем тихо, теряется среди стонов ветра.

– Пока я был на тайном этаже, – говорит Кори, – я искал Бету… Все время смотрел на наше небо, на звездную сеть. Но когда встретил во сне, не понял сразу, что это на самом деле, и…

Бета права, я не должен сердиться на него.

– Думаю, нужно еще кое-что рассказать тебе. – Кори теперь говорит твердо, смотрит прямо перед собой. Столько тайн. Я жду, что он скажет. – Наверное, совсем скоро Лаэнара и того полукровку, Эли, вернут в наш мир.

Я закрываю глаза, чтобы не выдать себя. Меня некому поддержать сейчас, я должен быть спокоен.

Я отправил Лаэнара с Эли, чтобы Лаэнар жил. Я должен был его убить, я почти убил его, но мне хватило сил отпустить их.

– Зачем? – спрашиваю я.

– Они нужны здесь, – отвечает Кори.

Раз нужны, значит, их возвращают не ради казни.

Я открываю глаза, поднимаю стакан. Вино уже не кажется мне таким жгучим и горьким.

– Могли бы забрать их уже сейчас, – продолжает Кори, – но лучше, чтобы Эли сам захотел вернуться.

Я помню его, полукровку из Рощи, считающего себя нашим врагом. Помню взгляд, серебристый, устремленный и отрешенный одновременно. Помню завороженные шаги по черным плитам, помню сердце, бьющееся в одном ритме с душой города.

– Да, – говорю я. – Он не хотел уплывать.

Я смотрю, как тени ползут по столу, как медленно стекает с оплавленного края свечи капля воска, – и не могу промолчать, спрашиваю:

– За это меня судили? За то, что я отпустил их?

Кори качает головой:

– Нет.

Нет. Но за что же?

Я допиваю вино. Свод шатра двоится, плывет надо мной.

Скоро я все вспомню. Узнаю все.

20

Они уже всё знали.

«Побудь вместе с остальными», – сказал мне Мельтиар и ушел из лагеря, туда, где его ждали личные предвестники и Кори. Я боялась, что меня начнут расспрашивать: почему мы не тренируемся? Что случилось? Куда ушел лидер? Но все уже было известно.

Я села за стол, пододвинула коробку с едой. Вокруг меня тихо переговаривались воины нашего отряда – все десять звезд собрались здесь, в столовой под открытым небом.

Это место пыталось уподобиться городу. Двумя ровными рядами выстроились стеллажи, между ними – столы и длинные скамейки. Но на полках стояли коробки без крышек, а кое-где и вовсе – плетеные тарелки и корзины. Столы были сколочены из распиленных бревен, годовые круги рассекали поверхность, я чувствовала запах свежей древесины. Но еще сильнее пахли ломти хлеба: они лежали передо мной, их аромат был глубоким и сладким. Казалось, вдохнешь его – и насытишься.

Я не могла есть. Даже чай пила с трудом, ведь вкус темных листьев переплетался в нем со вкусом лесных ягод, с днями наших скитаний.

«Не бойся за меня», – сказал Мельтиар, уходя. И я старалась быть спокойной, ждала, пока он вернется или позовет меня.

– Как долго, – сказала Анкэрта.

Она сидела рядом, обхватив ладонями стакан, и словно пыталась разглядеть что-то на дне. На руках у нее были перчатки, а темные волосы стягивала тугая повязка. Как и все тут, Анкэрта думала, что утро начнется с тренировок.

Я немного завидовала ей: ее имя было длиннее двух слогов, и звезда сияла ярко, видимая невооруженным глазом – редкость для простых воинов. И ее команду не распустили – те, кого она знала с детства, по-прежнему оставались рядом.

Но не все. Из четверых с войны вернулись трое.

Я познакомилась с Анкэртой всего несколько дней назад, но уже не раз слышала от нее о погибшем. Его звали Эри. В команде все были одногодками, но Эри выглядел моложе остальных, и враги считали его младшим братом Анкэрты. Он погиб на третий день войны, неподалеку от Атанга.

Когда Анкэрта рассказывала о нем, ее голос становился тихим и только эхо чувств дрожало в кончиках пальцев. «Мы были у пророков после войны, – говорила Анкэрта. – Больше недели. Там, в их пещерах, Эри мне все время снился. А теперь я просто чувствую его рядом, даже ближе, чем раньше. Он с нами сейчас». Я слушала ее и едва могла сдержать слезы – они горели в горле, рвались наружу, – но глаза Анкэрты оставались сухими.

– Ты не знаешь, – спрашивала она теперь, – зачем они это сделали? Зачем забрали у Мельтиара память?

Я хотела промолчать, ведь я младшая звезда, откуда мне знать, что творится в запретном месте, где обитают высшие звезды.

Но я не сумела сдержаться.

– Там, наверху, – сказала я и удивилась тому, как твердо звучит мой голос, – происходят ужасные вещи.

Анкэрта взглянула на меня, готовая заговорить, и замерла.

Сквозь мысли пронесся призыв – голос, неотличимый от звука флейты, бессловесный приказ.

Я вскочила на ноги. Вокруг меня воины поспешно собирали оружие, устремлялись прочь – на окраину лагеря. Мельтиар ждал нас там.