Дети войны

Кто-то хватает меня, сдерживает, не давая драться, еще двое оттаскивают Киэнара. Армельта выкручивает ему руку, кричит на него. Я никогда не видел, чтобы она кричала на Киэнара.

– Прекрати! – Ее голос звенит. Молния вспыхивает, на миг выхватывая и искажая лица. – Не спорь с ним сейчас!

– Идем вниз, – говорит Цалти. Когда он успел подняться из трюма? – Там полно воды, нам нужны люди.

Гром раскатывается над нами, черное отражение молнии горит перед моими глазами. Цалти и Армельта уводят Киэнара. Тот, кто держал меня, разжимает руки. Это Каэрэт. Я отворачиваюсь от него, не говоря ни слова, и ловлю взгляд Шерири.

Он смотрит с ужасом. Наша драка напугала его больше, чем буря.

Волны пенятся, насколько хватает глаз. Корабль шатается среди них, как скорлупка, снасти качаются, гудят и стонут.

– Что нужно делать? – спрашиваю я у Шерири.

Я вижу багровые блики в разрывах туч у горизонта, последние лучи уходящего солнца – и только теперь понимаю, что буря слабеет. Гроза давно стихла, капли устало барабанят по поручням, дрожат в волосах. Волны – враждебные и темные – почти лишились сил. Они всё меньше, в их голосах уже нет угрозы, лишь ропот.

Не успев появиться, закат уже тает. Тучи расходятся, но наступает ночь, провалы теней становятся все черней. Предвестники Эртаара перелетают с реи на рею, вешают шары с белым светом, и мерцание электричества растекается по кораблю, превращает его в призрак, плывущий во тьме.

Я устал не меньше, чем море, звучащее вокруг нас. Если б мог – заснул бы прямо сейчас, чтобы проснуться на рассвете. Но еще не время. Я должен быть уверен, что буря миновала.

Палуба качается, но не взлетает отвесно, ветер бьет в лицо, но не сшибает с ног. Он свежий и чистый, в нем запах грозы, вкус недавно полыхавших молний. Жаль, что уже темно. Не опустись солнце в бездну моря, в облаках появилась бы радуга, многоцветный небесный лук над смирившимся морем. Я почти смеюсь от этой мысли.

Распахиваю дверь каюты – белый свет ручьем течет мне навстречу. На столе сияет светильник, новый, больше, чем тот, что стоял здесь утром. На кровати сидит Бета – такая тонкая, измученная, почти прозрачная. Вскакивает мне навстречу, я ловлю ее за плечи, целую, усаживаю вновь. Ее голова перебинтована – даже не касаясь, я чувствую рану под повязкой. Мне больно видеть Бету такой, она совсем обессилена.

Но у меня всегда достаточно сил. Никто и ничто не исчерпает их, даже здесь, вдали от дома.

Я сжимаю ладонь Беты, закрываю глаза. Из моего сердца к ней течет огонь войны, пламя нашей силы – хотя бы немного сумею помочь.

Открыв глаза, встречаю встревоженный взгляд Беты. Она видит следы драки на моем лице, хочет спросить, но не спрашивает: кто-то уже рассказал ей, что случилось.

– Все в порядке, – говорю я. – Буря утихла.

Она кивает, сотни невысказанных тревог дрожат между нами. Потом делает глубокий вдох и говорит:

– Мне нужно… увидеть белый сон. – Ее голос такой слабый, море забрало у нее больше сил, чем война и наши скитания. – Но я не знаю, смогу ли… уснуть сейчас одна.

Она почти плачет и стыдится своих слов.

Темнота вспыхивает, грозя разорвать мне сердце, – но и без темноты я могу помочь Бете. Я вновь наклоняюсь, касаюсь ее губ, говорю:

– Я буду с тобой, пока не уснешь.

Моя одежда промокла, пропиталась солью. Я ищу сухую: она в одном из ящиков, привинченных к стене, но я не помню, в каком. Сундук с оружием Беты, коробка с картами – я открываю все ящики подряд, пока не нахожу то, что нужно. Сухая одежда согревает кожу, пахнет домом: коридорами города и осенними предгорьями. У меня кружится голова, мне чудится запах вереска.

Пока я переодевался, Бета забралась под одеяло. Я сажусь рядом, беру ее за руку.

– Спи, – говорю я и касаюсь ее души мыслью:

Я с тобой.

30

Рука Мельтиара была горячей, прикосновение пылало жарче, чем обычно. Что с ним? Может быть, холодное море, ливень и шквал пробрались в его кровь, разожгли лихорадку? Я шевельнулась, готовая открыть глаза, вынырнуть из сумрачной полудремы, – но Мельтиар почувствовал мою тревогу.

– Спи, – повторил он и крепче сжал мою ладонь.

Я вздохнула, попыталась забыть обо всем. Смогу ли я погрузиться в сон, смогу ли удержать ясность, встретиться с Коулом и Кори? Одеяло обволакивало меня, тепло кружилось вихрями, тянуло вниз – но не в бездну моря. В другую глубину, безопасную и родную, дышащую ветрами земли и гулким эхом скал. Мельтиар держал мою руку, не отпускал ни на миг, горел так близко.

Теплые волны качали меня, влекли все глубже, все дальше, и я покорилась им. Сумрак сменялся светом, вспышками ярких красок, и вновь превращался в темноту. Я падала долго, так долго, что не заметила, как коснулась пола.

Он был твердым, не кренился и не шатался. Я обернулась, чтобы взглянуть на Мельтиара, но не увидела его. Жар прикосновения еще горел на ладони, я чувствовала сильные пальцы, сжимающие мою руку, – но она была пуста.

Никого не было рядом.

Это сон. Я во сне.