Дети войны [СИ]

Александр и Фридрих обменялись взглядами и оба увидели в глазах противника ту же решимость, что испытывали сами. «В этой дуэли никто не сдастся. Будем биться до конца».

— Герр Винтерхальтер, герр Штайнер, — обратился к своим студентам герр Лаубе, и те с неохотой повернулись к нему, словно только сейчас вовсе заметив. — Не забывайте: только дуэль, никакого сведения личных счётов. Кроме того, я рассчитываю, что вы оба будете действовать исключительно в рамках правил.

— Да, герр Лаубе, — ответил Александр с непроницаемым лицом.

— Разумеется, — проговорил Фридрих.

Гул зрителей, собиравшихся в зале, не проникал в комнату, отсекаемый заглушающими барьерами, но вскоре коротко дзынькнул звонок, сообщающий, что пора выходить. Герр Лаубе в последний раз строго и многообещающе посмотрел на них, а затем вывел учеников на арену под аплодисменты зала. Сегодня зрителей собралось куда больше, чем было в любой из предыдущих дней — многим захотелось посмотреть финал. Выходя на площадку, Александр окинул взглядом трибуны; в судейской ложе он приметил герра Мелехова, хлопавшего с вежливой заинтересованностью, на трибуне напротив — всех участников турнира вместе с наставниками. Перехватив его взгляд, Николай приветливо кивнул и чуть выше поднял руки — показывал, что аплодирует именно ему. Благодарно кивнув в ответ новому русскому знакомому, Александр поискал взглядом в толпе в других секторах приметные синие с красной отделкой мантии Колдовстворца; такие имелись — с русскими прибыла большая группа поддержки, как же они это с руководством школы уладили? — вот только Марию он не заметил.

Тряхнув головой, прогоняя мысли о девушке, Александр сосредоточил внимание на герре Троймице, уже заканчивавшем произносить вступительную речь.

— А теперь, — проскрежетал он в волшебный микрофон («И почему не воспользовался Сонорусом?»), — пора начинать финальный бой. Участники, поклон.

Александр и Фридрих повернулись друг к другу. Поклонились. Оба — крепко сжимая палочки.

— Расходитесь! — распорядился герр Троймиц, и противники, повернувшись спинами, отсчитали каждый по двадцать шагов в свою сторону.

Чеканя шаг, Александр видел, как поднимаются слабо поблёскивающие золотистым барьеры, огораживая площадку, защищая публику. Пройдя положенное, он остановился, развернулся — Винтерхальтер сделал то же.

Миг застыл в ожидании.

— Начали!

Александр выставил щит, и в него моментально ударил вначале один, практически сразу за ним второй оранжевый луч — Винтерхальтер всегда в их боях делал первый ход, не особо, впрочем, рассчитывая задеть оппонента, скорее чтобы навязать ему игру от обороны. Старая тактика и знакомая; Александр был готов к этому и одновременно со следующим его заклятием выпустил собственное — разряды столкнулись в воздухе, рассыпав облако ярких искр. Кольнуло воспоминание, и Александр стремительно установил перед собой затемняющий щит. Вовремя — яркость вспышки усилилась многократно, ослепила бы, не будь специального купола; прошлой осеню Александр попался во время дуэли на этот трюк, но не сейчас.

Однако это был ещё не конец атаки, наоборот, её прикрытие — зародившись во всполохе, по площадке прокатилась рдяно-алая огненная волна. Этот мощный волшебный огонь обычному барьеру было не сдержать, и Александр быстро начертил палочкой в воздухе перед собой сочетание рун «альгиз» и «иса», вкладывая много сил в руническое заклятие. Символы засветились холодным голубым светом, и перед ним тут же соткалась стена изо льда, выдержавшая огонь. Но Винтерхальтер по ту сторону барьера времени те терял — мгновенье спустя стена ощетинилась внутрь ледяными шипами, тонкими и на вид очень острыми. Впрочем, Александр был готов к чему-то подобному, поэтому успел отбежать назад и не пострадал.

Отколов чарами несколько шипов, Александр трансфигурировал их в ястребов, которые тут же стремительно метнулись за стену, атакуя противника. Быстро разбив ледяную стену Бомбардой и подхватив осколки, глыбы и ледяную пыль, Александр оттолкнул их в Винтерхальтера, придав частицам большую скорость. Пыль повисла в воздухе и ухудшила видимость, но кажется, основной массив атаки Винтерхальтер от себя отвёл. Впрочем, когда взвесь улеглась, растворившись в тепле зала, Александр увидел, что мантия Фридриха рассечена на плече, кожа блестит от крови — не то осколок задел, не то один из ястребов успел навредить до того, как был уничтожен.

Юноши стояли далеко друг от друга, деталей не разобрать, но даже через разделявшее их расстояние Александр видел (по большей части взором внутренним) выражение лица Винтерхальтера. То, что он начинал всерьёз заводиться.