Дети войны [СИ]

Что касается Марии, с её рекомендациями из Москвы получить место в берлинском госпитале не составило труда, и она с большим нетерпением ждала начала июля, чтобы выйти на работу. Александр, если не одобрял страсть жены к работе с опаснейшими инфекциями, предпочитал молчать — не хотелось ссор. Мария клялась, что будет осторожна. Кроме того, берлинское инфекционное отделение по праву считается лучшим в Европе, и к безопасности персонала там относятся крайне серьёзно… Александр не уставал себе это повторять.

Он поднял взгляд на Марию, медленно, заворожённо поднимавшуюся вверх по лестнице, мягко скользя рукой по перилам. Нежная и прекрасная, как весенний рассвет. Осторожная мечта Александра, воплотившаяся в реальность. Его страсть, ради которой он готов горы свернуть. Теперь, наконец, — его семья.

Остановившись на площадке в середине лестницы, Мария обернулась. Её глаза светились восторгом и таким счастьем, что Александр, не удержавшись, сорвался с места и буквально взлетел по лестнице к жене, подхватил её на руки и закружил.

— Опусти! Опусти! — воскликнула Мария, а когда Александр поставил её, крепко его поцеловала. — Сумасшедший.

— Ты меня делаешь таким, — с улыбкой ответил Александр, обнимая её за талию. — Это вправду не сон, Мария. Дом наш, от фундамента до труб на крыше. Можешь делать с ним, что хочешь. Украшай, выбирай новую мебель, меняй назначение комнат на своё усмотрение. Ты здесь хозяйка.

Мария крепко обняла его в ответ. Так они и стояли, пока не раздались шаги и деликатное покашливание.

— Герр Александр, фрау Мария, — окликнула их фрау Бек, глядя с умилением, — не желаете отобедать?

— С удовольствием, фрау Бек! — отозвалась Мария, беря Александра за руку.

День прошёл сказочно. После обеда молодые люди отправились вместе исследовать особняк. По мере перемещения по дому Мария всё больше приходила в восторг, открывая новые комнаты, рассматривая их меблировку, на ходу придумывая, что можно улучшить и поменять. Александр следовал за ней молча, не вмешиваясь — он доверял Марии и знал, что она сумеет наполнить дом волшебным уютом. О себе Александр не мог такого сказать, поэтому твёрдо решил, что вмешиваться в процесс изменений не будет.

Именно поэтому на следующий день, в четверг, Александр отправился на работу, хотя его отпуск заканчивался только на следующей неделе. Мария на это поворчала, но отпустила его — затея с перестановками в доме захватила её, а времени на поход по магазинам было немного. С понедельника Мария приступала к работе в берлинском госпитале.

В полвосьмого утра улицы магического квартала Берлина были полны людей. Министерство и большинство магазинов начинали работу с восьми, и сотрудники спешили прибыть на свои места. Влившись в поток, направлявшийся к величественному зданию Министерства, Александр уже вскоре столкнулся со знакомыми, также предпочитавшими утреннюю прогулку перемещению камином.

— Вы слышали последние новости, Штайнер? — спросил Томас Баумгартен. Младший племянник главы одного из богатейших чистокровных родов Германии, он не рассчитывал на большое наследство и делал карьеру в Департаменте магического законодательства.

— Смотря какие, — откликнулся Александр, предпочитая соблюдать осторожность.

— Тебе понравятся, — хмыкнул Йохан Майсснер, коллега Александра.

— Об «Обществе защиты прав осуждённых», — Баумгартен проверил застёжку на кожаном портфеле и продолжил с пренебрежением: — Они окончательно теряют границы. Вы пропустили, пока были в отлучке — эти… борцы устроили на Доннер-плац митинг с целым палаточным лагерем. Не знаю, где они всегда находят столько сумасшедших. А позавчера их глава, Нейман, заявился в Верховный суд с ходатайством об освобождении… попробуйте угадать!

— Гриндевальда? — предположил Александр.

— Едва ли не хуже! Райнхарда Тодлера, — Баумгартен поморщился.

— Они там в своём «Обществе» совсем из ума выжили, если считают, что кто-то допустит освобождение главного некроманта Гриндевальда! — вставил Майсснер. — Даже аргументы, что он глубокий старик, им не помогут…

— Действительно, — предпочёл кивнуть Александр и был крайне рад тому, что появление Штефана прервало этот разговор.

— С возвращением! — Баумер сжал его руку с сердечно потряс. — Как Франция?

— Всё так же прекрасна, я думаю, — не преминул озвучить своё авторитетное мнение Баумгартен. — Я отдыхал прошлым летом в Каннах, очень люблю этот городок…

Штефан посмотрел на него укоризненно и, взяв Александра под руку, утянул вперёд, к высоким дверям Министерства.

— Тебя вызвали на работу или сам пришёл? — спросил Штефан, голос которого неожиданно приобрёл значительную серьёзность.

— Сам, — ответил Александр слегка раздражённо — знал за другом тягу пенять ему на трудоголизм.

— Как чувствовал, — вздохнул Штефан и предупредил: — У вас в Управлении что-то происходит за закрытыми дверями. Парни ходят напряжённые, пиво со всеми больше не пьют, сидят на работе по двадцать часов. Розенберг мрачнее тучи.