Дети взрослым не игрушки

– Вы помните его фамилию?

– Мы не знали даже имен друг друга. Он называл меня «мальчик из крапивы», а я его – «урод из окна».

– Это работа для гештальтиста, – подумав, сказала я.

– Всё уже было, – вздохнул Роберт. – Два стула и прочее. Он ничего мне не ответил. Стало только хуже. Кроме гештальта, были еще психодрама, и арт-терапия, и… рассказывать дальше?

– Пожалуй, нет. Кто вы по жизни?

– У меня своя фирма по организации праздников. Вы не представляете, как бушевала моя естественнонаучная семья, когда я озвучил свои предпочтения. Они кричали, что не позволят, чтобы их единственный наследник организовывал бег в мешках в санаториях…

– Представляю, – вздохнула я. – А почему?

– Мне хотелось нести радость, а не резать лягушек.

– Понимаю. Но, увы, кажется, я не могу предложить вам ничего из того, что вы еще не пробовали.

– Да, конечно, отпустить меня мог бы только он сам… Простите, наверное, мне просто хотелось еще раз вспомнить… Вы ведь биолог, вы понимаете, что, кого я увидел в ту ночь?

– Да.

– Спасибо, простите еще раз. До свидания.

* * *

Я не могла не думать. У меня тоже хорошее воображение. Ночь, крапива, встреча двух миров, экскурсия десятилетнего мальчика по закрытому для всех аду за высоким забором. Гештальт не сработал. Почему? Однажды я вспомнила его слова: я и сейчас вижу это как видеоклип, в мельчайших подробностях. Зачем мозг это сохранил? Может быть, там есть разгадка, решение? Видеоклип – это не картинка, это движение. Нашла телефон, позвонила.

– Выучите жестовый язык глухих. Хотя бы немного.

– Не проблема, – моментально откликнулся Роберт. – Любые языки легко мне даются. А зачем?

– Мысленно просмотрите еще раз так запомнившийся вам прощальный клип.

* * *

Он явно нервничал. Сел и жестко сцепил ладони. Возможно, дрожали пальцы.

– Я не все понял. Но там точно было вот что: мы больше не увидимся, но я не боюсь. И ты не бойся. Ничего нельзя удержать навсегда. Ты дал мне и другим большой вкусный кусок. Это спасибо. Я тоже дал тебе большой кусок. Теперь иди с этим и живи. Все идут по дороге, это правильно. Помни меня, я тоже буду тебя помнить.

– Он еще тогда отпустил вас. Я так и думала. Поэтому вы и помнили столько лет, чтобы однажды прочесть.

– Этот кусок, про который он говорит…

– Если бы не было этой встречи, вполне вероятно, что вы сейчас резали бы лягушек в соответствии с семейными традициями. Ваше знакомство неизмеримо расширило и придало объем не только его, но и вашему миру.

– Именно так. Новые измерения. Опора на себя. И силы противостоять. Как сказал бы он сам: это – спасибо!

В коридоре его ждала миниатюрная женщина, так же странновато одетая и раскрашенная. Будем надеяться, что теперь у них все получится.

Про печеньки

Сначала я подумала, что мама мальчиков Бори и Димы – типичный представитель моего любимого типа клиентов.

Я ведь ленива, как почти все люди. Выслушивать, вдумываться, исследовать проблему, вместе с посетителем искать решения и обсуждать их – это все работа, и не из самых легких.

Но бывают (и не так уж редко, кстати) удивительные клиенты. Приходят, здороваются и сразу, практически без всяких наводящих расспросов с моей стороны, подробно рассказывают, что и как у них случилось, в чем состоит проблема. Дают оценку ситуации. Потом без всякого перерыва сообщают, почему именно все это произошло, и тщательно анализируют названные ими самими причины. После этого сами же говорят, что и в какой последовательности нужно предпринять по данному поводу. В заключение благодарят меня (!) за конструктивную встречу и уходят работать над проблемой.

Очень люблю таких клиентов!

Именно по описанной выше схеме вначале и развивалась наша встреча с Мариной, мамой двух сыновей.

Боря старше Димы на один год и восемь месяцев. Мальчики с самого начала воспитывались в семье как равные, старший и младший родителями не выделялись. Одинаковые права, одинаковые обязанности. Если одному покупали игрушку или какую-нибудь нужную вещь, другому тоже что-нибудь покупали. Если братья где-то набедокурили, доставалось обоим одинаково, без всяких скидок.

Понятно, что мальчики с самого раннего детства были конкурентами. За все. Но до поры до времени это никому особо не мешало – наоборот, непрерывное соревнование подстегивало развитие, обретение полезных навыков: и в попытках заслужить одобрение родителей и других значимых взрослых, и в домашних делах, и, позже, в учебе. Сейчас Боря в пятом классе, Дима – в третьем. В школе – никаких проблем.

Но у Димы – аллергия. На сладкое, особенно на шоколадные конфеты. Начинает все чесаться. От расчесов образуются корочки на запястьях, щиколотках, шее, за ушами. Еще иногда опухают нос и глаза. Как ни странно, эта аллергия проявила себя не с раннего детства, а манифестировала лет с пяти, внезапно и бурно. Лечились у аллерголога.

Не то чтобы Диме теперь совсем нельзя было есть конфеты, печеньки, мороженое и другие сладости. Можно. Но в очень-очень ограниченном количестве.

И вот…

– Мы все попали в ловушку. И, несомненно, мы сами, то есть взрослые нашей семьи (мама, папа, бабушка, тетя), в этом виноваты.